Усадьба Лапино-Спасское относится к старейшим памятникам архитектуры современного города Королёва. Формировавшаяся на протяжении второй половины XIX – начала XX века, она последовательно, шаг за шагом, уничтожается в наши дни.
В последние несколько лет процесс умерщвления усадебного комплекса получил заметное ускорение. В 2014 году был полностью снесён пострадавший ранее от пожара Дом Рабенека (Дом Ценкера), памятник деревянного зодчества в стиле модерн. На его месте уже несколько лет колосится бурьян. Затем в рекордный срок был доведён до состояния руины главный дом усадьбы Лапино-Спасское: заброшенность, загаженность и многократные поджоги покалечили статное здание, которое к моменту вступления в должность нынешнего главы города Александра Ходырева было еще практически целым.
Вектор действий руководства города в отношении усадьбы, к сожалению, не может восприниматься иначе как разрушительный.
Но обо всём по порядку.
Главный дом
Первым владельцем главного усадебного дома является предположительно Фёдор Фёдорович Пантелеев.
Московский купеческий, потом дворянский род Пантелеевых владел шёлковой фабрикой в столичной Рогожской слободе. Полотняная фабрика в Лапине была приобретена в 1803 году отцом Ф.Ф. Пантелеева, Фёдором Пантелеевичем, в надежде на то, что она также будет переделана в шёлковую. Однако прошение по этому поводу не было удовлетворено, и переоборудование – правда, в фабрику бумаготкацкую – состоялось гораздо позже, уже при Фёдоре Фёдоровиче.
Фёдор Пантелеевич оставил о себе память не только как изобретатель отечественной жёлтой краски для тканей, но и как прогрессивно мыслящий предприниматель, давший вольную многим фабричным работникам.
Его сын развивал дело и, вероятно, стал устроителем усадьбы, расположенной на берегу Клязьмы.
Космодамианский храм в Болшеве (Королёв), где похоронены Пантелеевы, и памятная доска над захоронением. Фото М. Мироновой, январь 2021 года
Кирпичный трёхэтажный дом с белокаменным декором специалисты считают любопытным образцом применения позднеклассических форм в несколько упрощённой трактовке. Его строительство принято относить к середине XIX века.
Необычное расположение здания – торцом к реке вместо традиционного обращения к ней парадным фасадом – объясняется, возможно, тем, что владелец желал обозревать с верхнего этажа свою фабрику, построенную неподалёку.
Южный фасад декорирован пилястрами тосканского ордера, портик завершён фронтоном, и всё это – с щедрым использованием белого камня.
Как видно по фотофиксации Королёвского отделения ВООПИиК, зимой 2013–2014 года пустовавшее здание было все ещё практически «здоровым» и для постройки середины XIX века, несмотря на битые стёкла, чувствовало себя сравнительно неплохо.
В сентябре 2014 года разразился скандал: члены ВООПИиК выяснили, что главный дом усадьбы Лапино-Спасское в буквальном смысле этого слова превращён в один большой сортир рабочими из Средней Азии, работавшими на строительстве детского сада по соседству. История наделала много шуму, но на весь этот шум глава города Александр Николаевич Ходырев и вся его администрация ответили красноречивым гробовым молчанием. Не было обещаний взять ситуацию под контроль, не было деклараций о заботе об историческом наследии.
А в конце мая 2015 года в главном доме произошёл многодневный пожар, нанёсший зданию ощутимый ущерб.
Здесь стоит сделать небольшое отступление под рубрикой «Это интересно». Ещё до пожара, 26 января 2015 года, главный дом усадьбы Лапино-Спасское (микрорайон Первомайский, улица Советская, 13) был снят с кадастрового учёта. Снятие с кадастрового учёта осуществляется в случаях, когда здание, например, полностью утрачено или подверглось такой основательной перестройке, что из одного объекта получилось, допустим, два. Между тем, пожар главному дому ещё только предстоял через несколько месяцев, а каких-либо ремонтных или строительных работ на нём не производилось в помине. Позднее здание было вновь поставлено на учёт и 23 октября 2015 года оформлено в муниципальную собственность.
В декабре 2015-го и июле 2016-го пострадавшее от пожара здание выставлялось на торги по вялотекущей Губернаторской программе «Усадьбы Подмосковья». Оба аукциона закончились безрезультатно, что совсем не удивительно, ибо проводить такие аукционы при отсутствии желающих – занятие абсолютно бессмысленное. И сама Губернаторская программа в целом построена словно нарочно таким образом, чтобы желающих нашлось как можно меньше. Если вдруг, случайно, отыщется российский бизнесмен с повышенной социальной ответственностью, он должен будет за 7 лет отреставрировать памятник, одновременно выплачивая стоимость аренды по рыночной ставке, и лишь затем ему в награду даруют аренду в 1 рубль за каждый квадратный метр на следующие 42 года. Это, несомненно, придётся бизнесмену очень кстати, потому что реставрация и аренда в первые семь лет хорошенько его разорят. Можно резюмировать: главным препятствием в реализации Губернаторской программы «Усадьбы Подмосковья» является отсутствие наивных предпринимателей, не понимающих, во что они ввязываются.
После бесплодных аукционов, в октябре 2016 года, в СМИ промелькнуло сообщение: «Главный дом усадьбы Лапино-Спасское, который сейчас находится в полуразрушенном состоянии, предоставили в безвозмездное пользование храму Смоленской иконы Божией Матери. Организация планирует восстановить строение и организовать здесь домовый храм, воскресные школы для детей и взрослых, а также выделить помещение под проведение епархиальных библейско-богословских курсов».
Надежда загорелась и быстро погасла: главный дом, как и прежде, стоял под ветрами и дождями, и признаков новой жизни в нём так и не появилось.
На его участке проводились субботники: вначале членами ВООПИиК совместно с Госадмтехнадзором, затем – так называемые «культурные» субботники, однако собственник – муниципалитет города Королёва – по-прежнему не обнаруживал интереса к зданию, где когда-то размещались детский сад и школа.
21 и 23 августа 2020 года главный дом усадьбы купцов Пантелеевых снова горел, хотя гореть в нём было уже нечему.
Главный дом усадьбы Лапино-Спасское после очередного пожара. Фото И. Гришина, август 2020 года
Фото М. Мироновой, август 2020 года
Усадьба Оганесян?
Пожары – не единственная угроза для главного дома усадьбы Лапино-Спасское.
Изучение и анализ документов дают другие поводы для беспокойства.
…16 ноября 1999 года был поставлен на кадастровый учёт некий земельный участок площадью 834 м2.
22 ноября 1999 года его собственником становится Российская Федерация. И в тот же день, 22 ноября 1999 года, эти 8 с небольшим соток переходят в собственность Рузанны Гарегиновны Оганесян. То есть единственной причиной, побудившей Российскую Федерацию оформить этот участок, было стремление немедля избавиться от него, уступив его Рузанне Гарегиновне.
Нельзя не отметить про себя тот факт, что события происходили ровно в тот момент, когда в Московской области шли выборы губернатора: Анатолий Степанович Тяжлов уступал дорогу Борису Всеволодовичу Громову. Это было ясно всем, и в первую очередь самому Тяжлову. В декабре 1999 года он выборы предсказуемо проиграл.
Учитывая эти обстоятельства, можно предположить, что история с восемью сотками Рузанны Гарегиновны – это лишь капля в море скоропостижных оформлений земельных участков на территории Московской области под занавес правления Тяжлова в ноябре–декабре 1999 года.
При чём тут главный дом усадьбы Лапино-Спасское?
Конкретные границы вышеуказанного земельного участка не установлены, определённого адреса у него до сих пор нет. Однако местоположение 8 с хвостиком соток указано относительно ориентира, расположенного в границах участка. И адрес этого ориентира – Королёв, микрорайон Первомайский, улица Советская, 13. Это адрес памятника – главного дома усадьбы Лапино-Спасское.
Таким образом, может статься, что усадьба Пантелеевых – уже вовсе не Пантелеевых, а Рузанны Гарегиновны Оганесян. Допускаю, впрочем, что в этой истории Рузанна Гарегиновна – не только не единственное, но и вообще не главное действующее лицо.
Гипотетически в один непрекрасный день госпожа Оганесян может заявить о своих правах в суде. Правда, тогда ей придётся предъявить суду и свой одноэтажный дом, якобы расположенный на том же участке. Насколько эфемерны подобные притязания, сейчас сказать сложно. Но можно с полным правом счесть неполезным для памятника архитектуры фигурирование в Росреестре в качестве «ориентира, расположенного в границах» частных владений.
Мало этого.
0,4 гектара и памятник
5 декабря 2016 года был выделен земельный участок площадью 4197 м2. 15 февраля 2018 года он был оформлен в муниципальную собственность. В документах отмечено, что в его пределах расположен объект недвижимости с кадастровым номером 50:45:0020203:106 – это главный дом усадьбы Лапино-Спасское после повторной постановки его на кадастровый учёт. Особые отметки по поводу земельного участка отсутствуют.
Таким образом, сформированный в 2016 году участок включает в себя и руинированный памятник, и «нанизанный» на него участок-призрак, принадлежащий Рузанне Гарегиновне.
Местоположение четырёх десятых гектара указывается как «улица Советская, в районе дома 5». Это мелочь. Но нет ничего важнее мелочей.
И в данном случае важно не столько то, как был привязан участок, сколько то, как он привязан не был.
Очевидно, что участок, включающий в себя кирпичное трёхэтажное здание-памятник, да к тому же муниципальное, да к тому же на практически свободной территории, должен был получить не просто «местоположение», а конкретный адрес – микрорайон Первомайский, улица Советская, 13.
Между тем эта очевидная привязка не состоялась, и вместо неё появилась туманная привязка «… в районе дома 5».
Опыт Королёвского отделения ВООПИиК показывает, что подобные игры с адресами нередко устраиваются в интересах нового строительства вблизи памятников.
Кроме того, видом разрешённого использования нового участка является «обслуживание жилой застройки, для иных видов жилой застройки». И это также может оказаться первым маленьким шагом к освоению крупного участка сверхприбыльным строительством жилья.
Присутствие главного здания усадьбы на земельном участке хоть и обозначено в графе «Кадастровые номера расположенных в пределах участков объектов недвижимости», но в целом расклад не в пользу объекта культурного наследия, особенно в свете то и дело происходящего самовозгорания этого самого объекта.
Дом Рабенека (Ценкера)
С него начали уничтожение усадьбы Лапино-Спасское.
Это здание также стояло перпендикулярно ленте Клязьмы, к юго-западу от главного дома. Оно было возведено в 1890-е годы по проекту А.Э. Эрихсона в стиле модерн на средства купеческого семейства Ценкеров. Рабенеку его приписали в связи с тем, что лапинские земли занимала фабрика Товарищества Франца Рабенека, и под названием «Дом Рабенека» деревянное здание было поставлено на государственную охрану.
Разновысотные объёмы дома гармонично соединялись в развитую ассиметричную композицию, завершающуюся фигурными кровлями. При строительстве использовались элементы шинуазри и ложного фахверка. Резные детали дополняли образ и повышали художественную ценность постройки.
В советское время Дом Рабенека (Ценкера) был отдан под жильё рабочим прядильной фабрики. Уникальное здание без должного ухода приходило в упадок, но всё ещё сохраняло свою красоту, хотя и тронутую временем и следами длительной эксплуатации.
В 2006 году жильцы получили желаемое расселение, дом был покинут и оставлен без присмотра.
Краеведы и музейные работники многократно просили руководство города проявить участие в судьбе здания, поставить его на охрану физически, чтобы не допустить его гибели. Тогдашний глава города Александр Морозенко этим призывам не внял.
В ночь на 21 июля 2008 года произошла одна из самых крупных трагедий в истории архитектуры Московской области как минимум: Дом Рабенека (Ценкера) был заметно повреждён пожаром. И он стал первой руиной в комплексе усадьбы Лапино-Спасское.
Руинированный Дом Рабенека (Ценкера), южный фасад и уцелевшая деталь декора. Фото Е. Рыбака, февраль 2014 года
Но и будучи руиной, он оставался памятником, несмотря на попытки снять с него этот статус.
В конце 2014 года, когда градоначальником стал Александр Николаевич Ходырев, здание было немедленно добито: его снесли, не оставив и следа.
Сейчас на пустом участке растёт сорная поросль.
Юридически дом по-прежнему памятник, и его воссоздание необходимо для сохранения архитектурного ансамбля в целом, но о его воскрешении ничего не слышно. Хотя декларативные заявления о том, как много внимания городские власти уделяют сохранению наследия, регулярно звучат в соответствующих пиар-источниках.
Дом жилой
По состоянию на февраль 2013 года ещё один памятник в составе усадьбы – Дом жилой – – находился в сравнительно хорошем состоянии. Здание на тот момент пустовало, хотя в течение многих лет до этого было востребовано и использовалось под детские ясли, а потом – под музыкальную школу.
Дом жилой. Фото М. Мироновой, февраль 2013 года
Сохранялся не только кирпичный нижний этаж, построенный в неоренессансных формах, но и смело сочетающаяся с ним ассиметричная деревянная мансарда в стиле модерн, хоть в последние годы она и была обезображена пластиковыми окнами, заменившими оригинальные оконные заполнения.
Дом жилой. Фотофиксация «Союзреставрации», 1985 год
Весной 2013 года на памятнике началась вандальная реставрация. Официально она заявлялась как реконструкция по Губернаторской программе «Наше Подмосковье»: такая информация с видимой корректировкой первоначального пояснения транслировалась на вывешенном баннере.
В ходе этих работ оригинальная мансарда была полностью уничтожена. Фигурные кронштейны с точёными деталями пропали.
Построенный затем новодел даже не пытался сколько-нибудь серьёзно мимикрировать под историческую часть здания. Даже беглое сравнение оригинала и его «версии», возникшей в ходе «реконструкции», показывает обнищание объекта в части декоративных деталей из дерева.
В здании снова размещается детский сад. С дошкольным образовательным учреждением Главное управление культурного наследия Московской области (ГУКН) подписало охранное обязательство. Однако внешний вид говорит о выморачивании объекта: практически ни одна водосточная труба не выполняет свою миссию – собирать воду с крыши. И кое-где мы уже видим пагубные последствия этого.
Современное состояние здания: сломанные водосточные трубы, повреждение наличника на главном фасаде. Фото М. Мироновой, август 2020 года
Большая смотровая терраса
На Клязьму выходят два сооружения усадьбы, аналогов которым, по оценке историка архитектуры Сергея Мержанова, почти не сохранилось в отечественной архитектуре. Это подпорные стенки смотровых террас, построенные в начале XX века из кирпича и отделанные белым камнем (Мержанов С. Усадьбы села Болшево и его окрестностей // Подмосковный летописец. 2011. № 2. С. 54–64).
Так называемая Малая смотровая терраса, скорее всего, была просто фонтаном. Но Большая смотровая терраса, также включавшая в себя фонтан с небольшим бассейном, совершенно точно служила местом обозрения прекрасных видов, открывавшихся на реку и растущий вдали лес (ныне противоположный берег застраивается).
Полукруглые смотровые площадки были построены в начале XX века. С. Мержанов отмечает, что сооружения выполняли несколько задач, и одной из них являлось, безусловно, укрепление берега.
Подпорная стенка Большой смотровой террасы ныне находится в аварийном состоянии.
Весной и летом 2019 года в Лапине-Спасском, вблизи главного дома активно проводились «культурные субботники». Очищалась территория от разнообразного мусора, уничтожались заросли борщевика и сорная поросль клёна ясенелистного. Всё это сопровождалось публикациями в СМИ для привлечения внимания к бедственному положению памятника.
К сожалению, кто-то не сумел вовремя остановиться. И в мае-июне 2019 года на самой террасе были спилены живые тополя, посаженные по её контуру. До этого в соцсетях многократно озвучивалась информация, что корни деревьев разламывают подпорную стенку, «разрывают её изнутри» и представляют опасность для сооружения.
Спиленные тополя на Большой смотровой террасе, фото М. Мироновой, июнь 2019 года
Эти действия, совершённые на памятнике без должного анализа ситуации и оценки экспертов, без разработанного плана противоаварийных работ, Королёвское отделение ВООПИиК считает рискованными и способными привести к последствиям, противоположным тем намерениям, с которыми, очевидно, всё это делалось.
Знакомство с фотофиксацией 1985 года позволяет увидеть, что на подпорной стенке уже 35 лет назад имелись крупные разломы. А это значит, что спиленные сейчас тополя не могли стать первым и единственным фактором разрушения.
Изучение материалов рисует несколько иную картину причинно-следственной связи негативных изменений, произошедших с течением времени в корпусе Большой смотровой террасы.
Как уже говорилось, одной из целей строительства террасы в начале XX века было укрепление берега. При этом нельзя не обратить внимание на то, что Большую смотровую террасу устроили ровно по продольной оси главного усадебного дома. Со стороны его восточного торцевого фасада рельеф довольно резко понижается к реке, и подпорная стенка служила преградой, сдерживающей естественные склоновые процессы. Ещё прежде зодчие XIX века, очевидно, учитывали наличие этих процессов и рассчитали расстояние от реки, на котором допускалось возвести кирпичное трёхэтажное здание торцом к ней. Но укрепление склона со стороны Клязьмы было всё же очень желательным, и его произвели спустя несколько десятилетий.
В советское время здание решили перестроить: детскому саду, размещённому здесь, понадобилось помещение под хозяйственные нужды. Не нашли ничего лучше, как реализовать эту идею в виде двухэтажной пристройки со стороны Клязьмы. Это привело к дополнительной физической нагрузке на склон, и, если трещины в подпорной стенке к этому времени уже имелись, они превратились в разломы.
В какой-то момент процесс стал необратимым. Но, поскольку здание и его участок всё ещё эксплуатировались, с этим надо было что-то делать.
Успешной практикой укрепления склонов издавна являлась высадка деревьев. И тогда прямо по краю Большой смотровой террасы посадили тополя – одну из самых популярных культур, использующихся в этих целях. Это не было актом благоустройства, это были противоаварийные меры. О сохранении памятника как такового никто не думал: нужно было исправлять ситуацию.
Корни быстрорастущих деревьев укрепили мыс террасы. Они внесли свою лепту в разрушение подпорной стенки, однако замедлили деградацию в целом.
Кроме того, корни поглощали из почвы излишнюю влагу. Таким образом, есть основания опасаться, что уничтожение тополей не только не остановит процесс разрушения подпорной стенки, но и ускорит его.
«Картина маслом»
Хроника изменений состояния архитектурного комплекса даёт понимание того, что памятник систематически утилизируют: мы видим классическую картину ликвидации объекта культурного наследия.
Нет необходимости в мифических инвесторах, когда у зданий и земли есть хозяин, этим хозяином является город Королёв. И всё, что требуется, – это рутинная забота о собственности.
Охранное обязательство должно было быть составлено не только на Дом жилой, но и на главный дом усадьбы, и даже на Дом Рабенека (Ценкера), и подписано с муниципалитетом. Городские власти в этом случае были бы мотивированы на поиск средств для возвращения усадьбе человеческого облика. То, что ныне такой мотивации нет – ни правовой, ни моральной – видно по текущей ситуации. А бездействие – тоже действие.
Когда поджигают такие здания, как главный дом Лапина-Спасского, мы должны понимать: горит не что-нибудь – горит и разрушается муниципальное имущество. То есть сейчас мы наблюдаем то, как администрация города под руководством А. Н. Ходырева управляет нашей общей собственностью: ещё в 2014 году здание подлежало относительно несложному ремонту (реставрации) и могло быть с успехом, без гигантских финансовых затрат, приспособлено под новые цели. За 6 лет оно стало руиной, его активно стирают с лица земли. Стоимость его как имущества рухнула, стоимость его реставрации (содержания как памятника) резко подскочила вверх.
Наша общая собственность уничтожается, чтобы на этом пепелище выросла чья-то персональная многоэтажная прибыль. Ибо если памятники поджигают – значит, это кому-нибудь нужно.
Мария Миронова,
председатель совета Королёвского отделения ВООПИиК
При иллюстрировании статьи использована фотофиксация Королёвского отделения ВООПИиК, произведённая в 2014–2020 годах