Н.Б. Тарашевская

В этой статье я расскажу о прекрасном месте ближнего Подмосковья, расположенном вдоль течения речки Пехорки. Его территория находится между Большой Владимирской дорогой и современным Егорьевским шоссе, в прошлом Касимовской дорогой. Речь пойдет о старинном селе Соколове с приписанной к нему деревней Кучиной, документально известным с середины XVI века.

Сейчас это место называется улица Гидрогородок и является частью города Железнодорожный Московской области. Старинного села Соколова уже более 180 лет нет ни на одной карте; деревня Кучина существует в виде микрорайона Кучино. В радиусе десятка километров от бывшего села Соколова находятся, или находились раньше, старинные имения, судьбы которых были связаны с замечательными людьми, оставившими свой след в истории России. Практически у всех владельцев этих имений были общие семейные, служебные и иные связи.

В немногочисленных кратких публикациях это место часто называют «усадьбой Рябушинских», хотя Рябушинские были всего лишь последними ее владельцами. Очень обидно, что подлинная четырехвековая история усадьбы до Рябушинских практически не известна. Архивное изучение этой истории ранее никем не проводилось.

К северу от бывшего села Соколова находится левый приток Пехорки – удивительная речка, имевшая на протяжении трех веков четыре названия: в XVII и XVIII веках она была Вздеришкой, Вздериношкой, Вздеринушкой; в ХIХ веке стала Пильней; до середины ХХ века называлась Лобановкой; в послевоенных документах Кучинского Леспаркхоза ее именуют Сосенкой. Речка вытекает из недр вырубленного в 2013–2015 годах огромного старинного леса, являвшегося частью ландшафта Подмосковной Мещеры. Село Соколово находилось на горе, расположенной на левом берегу Пехорки, как минимум с середины XVI века до 1804 года. С трех сторон его окружал вековой лес. Под горой в течении Пехорки находится проточный пруд, выкопанный во времена царя Алексея Михайловича. Уровень этого пруда поддерживает плотина, на которой примерно 300 лет, до 1932 года, действовали водяные мельницы.

Прошлое этих мест очень интересно, при этом загадочно и запутано.

В писцовых книгах название «Кучинская пустошь» упоминается впервые в 1573–1574 годах. Перепись эта проводилась после набега на Москву крымского хана Девлет Гирея. Кучино предстало перед переписчиком опустошенным местом.

Первым известным владельцем села Соколова был представитель старого московского боярского рода Михаил Яковлевич Морозов [1]. Согласно переписным книгам, он владел селом до 1623 года. Однако в этом утверждении можно усомниться, правильнее было бы сказать, что до 1573 года. На службе у царя Ивана Грозного М. Я. Морозов был военным и государственным деятелем, дипломатом и воеводой. За преданную службу в 1573 году по приказу Ивана Грозного Михаил Яковлевич Морозов, его жена и двое сыновей были казнены.

При Михаиле Яковлевиче Морозове к селу Соколову были приписаны деревни Кучина и Юркина. Последняя упоминается в документах 1584–1586 годов. Далее ни в одном документе названия деревни Юркиной нет, и узнать, где именно она располагалась, уже невозможно. В селе стояла деревянная церковь Николая чудотворца [2].

Документов, свидетельствующих о том, кто был владельцем села Соколова в период между 1573 и 1623 годами, не найдено, однако автором был установлен интересный исторический факт. После упразднения в 1804 году последней действующей Никольской церкви в селе Соколове ее церковная утварь была перенесена в Никольскую церковь села Загарья соседнего Богородского уезда.

Когда в 1846 году старинная церковь в Загарье пришла в ветхость, внутри предназначенного к сожжению престола был найден завернутый в плат антиминс, датируемый, согласно надписи на нем, 1618 годом. В это время церкви в Загарье еще не существовало, поэтому можно с уверенностью утверждать, что этот антиминс был привезен в Загарье в числе утвари церкви села Соколова. По резолюции Филарета, митрополита Московского, священнику церкви Николая Чудотворца в Загарье разрешено было устроить для этого древнего святого антиминса серебряный ковчег и хранить его на престоле, как древнюю святыню. Консистории велено было дать о сем знать благочинному для наблюдения за исполнением и хранением [3, 4, 5].

Упоминание этого антиминса стало неопровержимым свидетельством того, что в 1618 году село Соколово существовало и в нем находилась действующая церковь. Дата, написанная на антиминсе, показывала дату освящения храма, в который он был передан. Возможно, что в 1618 году в Соколове была построена новая церковь. Не известны пока только владельцы самого села в этот период.

В 1623–1624 годах царь Михаил Федорович пожаловал земли, приписанные к селу Соколову, Ивану Ивановичу Чемоданову и Василию Ивановичу Стрешневу, которые владели ими совместно.

Иван Иванович Чемоданов [6] был воспитателем сына Бориса Годунова Федора, стольником и переяславским наместником. В 1656 году по указу царя Алексея Михайловича И. И. Чемоданов был отправлен в Венецию, чтобы занять денег у этой республики. Денег он там не получил, но написал свой «Статейный список», в который внес ряд ценных наблюдений, полученных во время своего путешествия.

В 1627 году Иван Иванович Чемоданов стал владельцем выжженного поляками сельца Орлова, что на Троицкой дороге. Сельцо это стояло на речке Здериноге. Возможно, что речка, протекавшая в северной части земель села Соколова, получила название Вздериножка именно от Чемоданова [7].

Во времена царствования Михаила Федоровича Романова, в 1623-1624 годах, на юго-западе от земель села Соколова находилась деревня Никольская. В это время боярину Василию Ивановичу Стрешневу [8] эти земли были отданы под строение [9]. В период между 1634–1635 годами он построил здесь новую Никольскую церковь, и деревня стала селом Никольским. Соседнее с Никольским сельцо Ступишино, Зворыкино тож, в 1641 году от Дорофея Пустынникова также перешло во владение к Василию Ивановичу Стрешневу. И в этом селе Василий Иванович тоже построил первую в XVII веке Архангельскую деревянную церковь.

В период с 1635 по 1646 год Василий Иванович Стрешнев стал единственным владельцем села Соколова с деревней Кучиной. В это время и в Соколове он также построил церковь Николая чудотворца.

Таким образом, благодаря Василию Ивановичу Стрешневу в окрестных селах практически одновременно появились три новых деревянных церкви: в 1633–1635 – в Никольском [9], в 1641 – в Архангельском [10], в 1646 – в Соколове [2]. В это время он был владельцем всех этих имений.

По указу царя Алексея Михайловича в его Измайловской вотчине, на речках Пехорке и Клязьме было выкопано около двадцати прудов с плотинами, на которых соорудили в общей сложности 30 мельниц. На Пехорке были построены 13 мельниц. Мельничный двор на Пехорке у села Соколова впервые упоминается в период времени с 1623 по 1646 год, когда владельцем села был Василий Иванович Стрешнев.

В. И. Стрешнев был одним из самых близких к царю Михаилу Федоровичу вельмож. Второй женой Михаила Федоровича была Евдокия Лукьяновна Стрешнева. Василию Ивановичу она приходилась двоюродной сестрой. Вторая женитьба царя возвысила род Стрешневых. 18 августа 1645 года, когда скончалась царица Евдокия Лукьяновна, Василий Иванович занимался приготовлениями к ее погребению, а 28 сентября произошло венчание на царство Алексея Михайловича. Василий Иванович Стрешнев состоял распорядителем на свадьбе царя Алексея Михайловича с Марией Ильиничной Милославской [8].

Измайловская вотчина царя Алексея Михайловича, которая в то время на востоке доходила до речки Пехорки, в этом месте через Большую Владимирскую дорогу граничила с владениями Василия Ивановича Стрешнева – деревней Леоновой и землями села Соколова [11].

Сергей Михайлович Соловьев, перечисляя, какие подмосковные села посещал для охоты Алексей Михайлович, упоминает села Никольское и Соколово – имения двоюродного дяди царя по жене В. И. Стрешнева. При этом английский врач при царском дворе Сэмюэль Коллинз писал, что когда царь отправлялся за город для охоты и увеселений, он выезжал из Восточных ворот города. «Главною целью загородных поездок была любимая потеха царя Алексея Михайловича – охота, ходил на поля тешиться с птицами, любил ходить и на медведя» [12].

Василий Иванович Стрешнев был у своего отца единственным сыном. Своих детей он не имел. Умер Василий Иванович в 1661 году. Вдова Василия Ивановича Стрешнева скончалась в 1665 году. Поскольку семья Стрешневых была бездетной, то в 1669 году по указу царя Алексея Михайловича село Соколово и его церковь были описаны. Именно благодаря такому вниманию царя к селу Соколову мы имеем дошедшие до нас сведения и о самом селе, и о сельской церкви, сохраненные братьями В. И. и Г. И. Холмогоровыми. В их трудах сложно найти более подробное описание какой-либо другой церкви Московского уезда. Из него мы узнаём следующее.

В селе Соколове стояла деревянная церковь Николая чудотворца с приделами прпп. Зосимы и Савватия и св. мученицы Ирины, с домами причетников. При церкви была отдельно стоящая рубленая колокольня с одним большим колоколом, вторым поменьше и пятью малыми колоколами. Церковь, судя по описанию, была не ординарная, соответствовала высокому статусу владельцев села. В этой церкви было более 120 икон XVI–XVII веков, не считая многочисленной богатой церковной утвари.

В селе находился дом вотчинника с 3 горницами, 1 скотный двор, 2 двора «задворных» людей. В самом селе Соколове крестьянских дворов не было. Все крестьяне жили в деревне Кучине, расположенной на противоположном низком берегу Пехорки [2].

В течение 13 лет после смерти Авдотьи Андреевны Стрешневой село Соколово оставалось без хозяина. Архивные документы показывают нам следующего владельца села в 1678 году. Им стал Родион Матвеевич Стрешнев, который служил при дворе царя Алексея Михайловича [2]. С 1634 года он имел чин стольника. В 1654 году на Украине Родион Матвеевич объявил гетману Богдану Хмельницкому о том, что царь «принимает его под свою высокую руку», на что Хмельницкий дал Стрешневу «лист» с клятвой в верности.

В 1676 году Родион Матвеевич принимал участие в венчании на царство Федора Алексеевича, нес царский венец в Успенский собор. В этом же году он был пожалован в бояре. С 1679 по 1685 год служил воспитателем сначала царевича, потом и царя Петра Алексеевича и принимал участие в его венчании на царство в 1682 году.

В 1687 году после смерти Родиона Матвеевича Стрешнева село досталось его сыну Ивану Родионовичу Стрешневу, который подал прошение о разрешении на постройку в селе Соколове новой церкви на месте обветшавшей. А поскольку у церкви своей земли и сенных покосов не было, то Иван Родионович передал ей и землю, и покосы, после чего и получил разрешение на постройку новой церкви [2].

В то время, когда Соколовым, согласно клировым ведомостям, владел Иван Родионович Стрешнев, выясняется, что неизвестно с какого года, но точно, что до 1689-го, село принадлежало Василию Васильевичу Голицыну, другу и сподвижнику царевны Софьи Алексеевны [13]. Два подлинных архивных документа выдают разную информацию. Автором было установлено, что это противоречие в фактах владения землями села Соколова связано с деятельностью в этих местах Василия Васильевича Голицына, обладавшего в то время практически безграничной властью, в том числе и по отношению к своим и чужим имениям.

Голицыны в нашей местности владели селом Троицким, а также землями, лежащими к востоку от Троицкого – селом Савиным, которое граничило с землями села Демина, Демидково тож, принадлежавшего в то время царевне Софье. Таким образом, В. В. Голицын и царевна Софья, значимые лица русской истории, были тесно связаны в том числе и по своим владениям, находящимся на нашей земле.

Интересный исторический факт, не известный до настоящего времени, был найден автором в фондах Государственного исторического музея в документах, относящихся к 1689 году, когда «по именному указу великихъ государей, все имѢнiя, принадлежавшiя князю Василiю Васильевичу и его сыну Алексею Голицынымъ были отписаны на великаго государя за ихъ вины» [13].

В этих документах рассказана история о том, как после падения царевны Софьи проводилось следствие при изъятии у Голицыных их имений, в частности сел Троицкого, Савина и Соколова. Приказом розыскных дел руководил Тихон Никитич Стрешнев. Именно ему были переданы эти документы, а их копии были направлены Государю.

Следствие велось под надуманным предлогом. «Перепищик» Кирила Пущин выяснил, что «остаточные волы» не были пригнаны из села Соколова в село Савино, Спаское тож, а «прикащик» Стомкин, которому велено было тех волов из села отогнать, вероятно, их кому-то продал. Все это ставилось в вину В. В. Голицыну как владельцу этих сел.

Описному дьяку Семену Черному велено было из села Соколова передать в село Спаское птицу и скотину: «лошадей кобыл», «птицу в осмотре», сорок пять волов, одиннадцать коров, четырнадцать баранов, две, да еще двадцать три овцы, коз, и четыре работных лошади. Да еще гнезда гусей и лебедей. А также птицу заморенную, то есть битую. Лебеди в то время гнездились на пруду речки Пехорки [14, 15, 16].

Эти документы несомненно свидетельствуют о том, что до 1689 года земли села Соколова принадлежали Василию Васильевичу Голицыну. То, что до сих пор об этом не было известно, вероятно, можно объяснить тем, что после опалы Голицыных было запрещено об этих фактах упоминать.

После В. В. Голицына владельцем села Соколова в 1697 году был Иван Родионович Стрешнев, и в этом же году им была построена та самая новая деревянная церковь, с просьбой о разрешении на строительство которой он обращался в 1687 году [2].

В новой Никольской церкви были приделы преподобных Зосима и Савватия, а также святой великомученицы Ирины. Таким образом, церковь, построенная В. И. Стрешневым, та самая, которую подробно была описана по указу царя Алексея Михайловича, простояла в селе 41 год.

Это было последнее упоминание о строительстве какой бы то ни было церкви в селе Соколове, то есть, если другой церкви в селе никто из его владельцев не строил, то церковь, построенная в 1687 году, просуществовала 107 лет. Объективные исторические данные, собранные автором, подтверждают тот факт, что за это время никто из владельцев имения не имел ни возможности, ни желания строить новую церковь.

Наталья Алексеевна Стрешнева, урожденная Шаховская, была женой Василия Ивановича, последнего Стрешнева, владевшего селом Соколовым с 1735 года [2].

После смерти Василия Ивановича в 1745 году село Соколово перешло во владение Натальи Алексеевны. Она вышла замуж за Федора Богдановича Пассека, от которого еще будучи в браке со Стрешневым родила ребенка.

У Н. А. Пассековой также, как и у ее мужа Ф. Б. Пассека [17, 18, 19, 20], происходили постоянные конфликты со своими знакомыми, родственниками, соседями по имению, в том числе и с Румянцевыми, переходящие в многолетние судебные тяжбы. Пассекова вела судебные разбирательства даже с малолетними детьми князя Голицына. Улаживать эти тяжбы Екатерина II поручала Якову Александровичу Брюсу, генерал-аншефу, московскому главнокомандующему, мужу сестры П. А. Румянцева-Задунайского Прасковьи Александровны Румянцевой, владельцу усадьбы Глинки [17].

При Дворе Пассекова вела себя так, что Екатерина II хотела за проступки, которые та совершала, отдать ее начальнику Тайной канцелярии Степану Ивановичу Шешковскому, чтобы тот ее высек [17].

Из Межевого плана села Соколова 1766 года известно, что владельцем Соколова в это время значился Петр Александрович Румянцев [21].

Из текста Межевого плана следует, что Наталья Алексеевна Пассек заложила село Соколово Петру Александровичу, и к 1766 году просрочила платеж по закладной. Так село юридически перешло от Стрешневых к П. А. Румянцеву. В 1766 году в Соколове не было ни одного крестьянского двора, на усадебной территории находились лишь господский дом, церковь и дома причта [22, 23, 24].

В 1737 году мать Натальи Алексеевны Татьяна Дмитриевна Шаховская, урожденная Арсеньева, купила село Корнеево, расположенное неподалеку от Соколова. После ее смерти имение перешло к ее сыну Николаю Алексеевичу Шаховскому. После него в 1767 году владелицей села стала его сестра Наталья Алексеевна Пассек. Через год, в 1768 году, Корнеево от Пассековой перешло к П. А. Румянцеву, возможно, также по причине неоплаченной закладной. При С. П. Румянцеве сельцо Корнеево, не имевшее уже в то время церкви, было переименовано в Зенино, в честь младшей внебрачной дочери Сергея Петровича Зинаиды Сергеевны Кагульской [25].

В 1778 году после упразднения последней действующей каменной церкви в соседнем селе Горенки, ее малочисленный приход был переведен в церковь села Соколова. (В 1777 году он был приписан к церкви в соседнем селе Акатове [23]).

В 1783 году владелицей села Соколова вновь значится Н. А. Пассек. Как свидетельствуют архивные документы, Соколово принадлежало Наталье Алексеевне, но было отписано П. А. Румянцеву-Задунайскому. Сама Екатерина II по милости своей повелела фельдмаршалу не прогонять старую барыню из ее бывшего имения [17]. Приказ императрицы Румянцевы исполняли даже после смерти Екатерины и Петра Александровича. Н. А. Пассек прожила в Соколове до самой смерти в 1789 году.

Так почему же российская императрица так благоволила к этой женщине с таким вздорным характером? Возможно потому, что второй муж Пассековой, Федор Богданович, был братом Петра Богдановича Пассека, активного участника дворцового переворота, вознесшего на престол Екатерину Вторую [17]. Сам же Петр Богданович просил покровительства для своего сына у П. А. Румянцева-Задунайского и до конца жизни фельдмаршала вел с ним переписку [26, 27].

При Н. А. Пассек на Пехорке была не только мельница крупчатка, но и полотняная фабрика. В самом селе были господский дом, церковь и несколько домов дворовых людей [2].

В августе 1781 года Наталья Алексеевна выгнала из села священника Федора Филипова, который 28 лет честно прослужил в соколовской церкви. Он вынужден был перейти на служение в церковь села Акатова [28].

В 1788 году Пассекова не выдала ругу на церковь и вновь подала прошение в Московскую духовную консисторию об отрешении от соколовской церкви уже другого, следующего за Федором Филиповым священника Иоанна Васильева [29].

Невыдача содержания церкви, похоже, была семейной традицией Шаховских. Еще тогда, когда владельцами села Корнеева (будущего Зенина) были Николай Алексеевич Шаховской, а после него Наталья Алексеевна Пассек, происходили аналогичные истории: брат и сестра также не выдавали ругу на церковь и выживали из Корнеева священнослужителей [30, 31].

В просьбе Пассековой было отказано, нового священника соколовской церкви пригрозили не присылать до тех пор, пока владелица имения не попросит прощения у духовной консистории [29]. Чем закончилась это препирательство с церковными властями не известно, но в 1789 году, после смерти Натальи Алексеевны, селом Соколовым уже владел младший сын Румянцева-Задунайского Сергей Петрович Румянцев.

При соколовской церкви тогда числилось 26 приходских дворов, она была в твердости, утварью довольна, пашенной земли и сенных покосов не имела. Благодаря стараниям Натальи Алексеевны Пассек в церкви не было священника, поэтому службы в ней не проводились. Несмотря на это упразднена она не была. Сергей Петрович Румянцев поспособствовал тому, чтобы приход соколовской церкви был приписан к церкви в Троицком-Кайнарджи, близлежащем имении Румянцевых. Никаких просьб о поновлении церкви от нового владельца села Соколова подано не было. Сергей Петрович Румянцев обратился в Московскую духовную консисторию с просьбой об упразднении церкви в селе Соколове как малоприходной и в 1804 году получил на это разрешение [29].

Церковь была сломана, а ее утварь передана в Никольскую церковь села Загарья Богородского уезда, которым также владел С. П. Румянцев. Требы кучинских крестьян велено было удовлетворять священнику села Загарья [29]. Так благодаря Сергею Петровичу Румянцеву село Соколово навсегда лишилось действующей церкви и стало сельцом.

Конец истории богатой утвари церкви села Соколова печален. В первые годы советской власти революционными активистами-богоборцами проводились акции по разграблению церквей Богородского уезда. Жители города Богородска (современного Ногинска) того времени рассказывали, как в их город возами свозились древние иконы из окрестных храмов и сжигались на городской площади. Не миновала эта беда и церковь в селе Загарье. Повторно она была ограблена в 1980-х годах, когда появилась мода на старинные иконы и «любители старины» совершали набеги на церкви. В настоящее время ни одной старинной иконы в храме нет [32].

Еще один славный российский род имеет непосредственное отношение к истории села Соколова. Дивовы принадлежали к служилым дворянам. К старшему поколению относятся три брата Дивовых – Андриан, Николай и Александр. Их отец, Иван Иванович Дивов, при Петре I был определен писарем в Нарвский пехотный полк, а в эпоху Екатерины II в конце своей карьеры стал президентом юстиц-коллегии и сенатором. Все три брата во время их службы в армии были героями многих сражений. Андриан служил во флоте под командованием графа Алексея Григорьевича Орлова, был участником Чесменской битвы.

Женой Андриана Ивановича была Елизавета Петровна Бутурлина, дочь Петра-Ионы Александровича Бутурлина и Марии Романовны Воронцовой, старшей дочери Романа Илларионовича Воронцова, У них родились три сына: старший Петр, средний Николай и младший Александр [33].

В 1813 году Андриан Иванович Дивов приобрел сельцо Соколово у С. П. Румянцева. У Дивовых в Московском уезде, на западе от Москвы, было еще одно село с таким же названием. Во избежание путаницы, наше Соколово Дивовы стали называть Дачей Соколовкой. Незадолго до смерти, в 1814 году Елизавета Петровна Дивова составила завещание, по которому она оставляла все свое движимое и недвижимое имущество мужу. После его смерти, которая последовала в конце 1814 года, братья Дивовы в 1817 году разделили наследство родителей между собой. Соколово досталось Петру Андриановичу [34].

Дивовы владели Соколовым 17 лет. В своем имении Дача Соколовка Петр Андрианович бывал достаточно редко, также как и в своем родовом селе Соколове. Тем не менее, соседнее Зенино, входившее в состав имения Троицкое-Кайнарджи, владение Николая Андриановича Дивова, женатого на младшей дочери С. П. Румянцева Зинаиде, как и Дача Соколовка, были теми местами, где семья Дивовых проводила лето.

С 1830 по 1834 год бывшее село Соколово вместе с деревней Кучиной перешло к Рюминым [2].

Николай Гаврилович Рюмин был старшим сыном рязанского мещанина откупщика Гаврилы Васильевича Рюмина, его мать – Степанида Федоровна была вдовой купца Черенкова и первой женой Гаврилы Васильевича. Предки Рюминых известны с XVII века, когда они уже числились в привилегированной сотне – корпорации русского купечества [35, 36, 37].

В Рязани у Рюминых было четыре дома, которые считались лучшими в городе. Они были настолько хороши, что только в них, проезжая через Рязань, останавливались русские императоры и члены их семей. Гаврила Васильевич за честную службу отечеству и широкую благотворительность получил от царя дворянское звание. Александр I благоволил к Гавриле Васильевичу, одаривал его и его домочадцев.

Основным наследником отцовского богатства стал старший сын Николай Гаврилович. В семье Николая Гавриловича и Елены Федоровны (урожденной Кандалинцевой) было двенадцать человек детей, из которых в живых остались пять дочерей и один сын.

Единственный выживший сын Николая Гавриловича Федор был выпускником пажеского корпуса, Царскосельским гусаром. Он рано вышел в отставку, закончив службу в чине ротмистра. Затем служил рязанским предводителем дворянства. Женат был на княжне Ольге Сергеевне Голицыной, прапраправнучке фельдмаршала Румянцева-Задунайского. Единственный сын от этого брака умер бездетным [35, 36, 37, 38, 39, 40].

Одновременно с постройкой дома на Воздвиженке Елена Федоровна, жена Николая Гавриловича Рюмина, купила участок в Кучине. При Рюминых в 1834 году в сельце Соколове было 2 крестьянских двора, но без людей [2].

Огромные капиталы Н. Г. Рюмина позволили ему построить на горе, возвышающейся над прудом Пехорки, великолепную усадьбу. Архитектором всех усадебных строений стал Жюльен Францевич Тибо [41].

В усадьбе устроили широкие дороги, цветники, беседки, оранжереи, фонтаны… Часть усадебных построек находилась на правом низком берегу Пехорки. От пруда на крутую гору вела двумя полукружиями белокаменная лестница в стиле барокко, у подножия лестницы был поставлен белокаменный фонтан, а на горе – прекрасный усадебный дом, великолепные по красоте конюшни, оранжерея, несколько необычных деревянных флигелей, а также таинственное и по архитектуре, и по назначению кирпичное здание, построенное на древнем церковном месте, на старинном кладбище. По каким-то неведомым причинам ни на одной из многочисленных фотографий рюминской усадьбы XIX века это здание, не заметить которое было просто невозможно, не запечатлено.

Под усадебной горой, за плотиной, вдоль течения Пехорки был устроен каскад соединявшихся между собой водоемов. На ведущем к этому каскаду склоне усадебной горы был разбит регулярный парк, а над ним, на горе, в старинном лесу был устроен природный пейзажный парк с широкими дорогами и декоративными деревьями и кустарниками, посаженными по их обочинам. Дорога, ведущая с горы к мосту с плотиной, используемая до Рюминых в качестве основной дороги, ведущей к усадьбе, была с двух сторон обсажена пихтами. Такие же пихты в виде живой изгороди стояли вдоль всей дороги, ведущей в деревню Кучину. Пихты дожили до конца 1940-х годов. Две из них стоят и сейчас в нижней части спуска с горы.

Свою новую усадьбу Рюмины назвали «Мызой». Лето семья Рюминых обычно проводила в Кучине. Жизнь в усадьбе, как пишет М. Погожев, была широкая. В дни именин и рождений палили из пушечек. На сохранившихся фотографиях и акварелях той поры можно видеть красивый усадебный дом, оранжерею, беседку, речку, а также познакомиться с некоторыми сценками из жизни усадьбы [42].

По дошедшим до нас старинным преданиям на конюшнях Рюминых было выпорото немало кучинских крестьян; кто-то из Рюминых пользовался своими неограниченными правами барина по отношению к деревенским девушкам. Еще одна легенда гласит, что около моста на плотине стояла будка, в которой находился сторож с медведем на цепи. На одной из усадебных фотографий эта будка запечатлена – со сторожем, но без медведя.

В 1848 году в Кучине сгорела ветхая деревянная часовня, которая была ранее приписана к Соколовской церкви.

Рюмины владели Соколовым 40 лет. За это время они соорудили обводной канал от кучинского пруда, спрямивший в этом месте русло Пехорки. На этот канал была перенесена мельница. Обводной канал просуществовал до 1956 года, потом он был засыпан. Фрагмент этого канала сохранился в виде небольшого прудика, выкопанного в 1980-х годах в его русле около того места, где стояло здание Аэродинамического института Д. П. Рябушинского.

Рюмины сделали мост через речку Пильню (Вздериножку), а также проложили и замостили булыжником дорогу из деревни Кучины к Большой Владимирской дороге. Впоследствии эта дорога станет называться Леоновским шоссе.

Н. Г. Рюмин умер в 1870 году, его жена Елена Федоровна скончалась в 1874 году, оба они похоронены в Троице-Сергиевой лавре.

После смерти Николая Гавриловича в 1870 году имение было продано знаменитому московскому градоначальнику Н. А. Алексееву, в наше время незаслуженно забытому. Николай Александрович всю свою недолгую жизнь посвятил служению обществу.

Считалось, что Н. А. Алексеев был самым любимым и самым ярким московским головой, именно он поднял на высочайший уровень городское хозяйство. Николай Александрович научил Москву жить по муниципальному принципу, городское хозяйство стало финансово независимым. Алексеев решил проблему недостатка питьевой воды в Москве – построил Мытищинский водопровод. Благодаря Алексееву был утвержден проект, согласно которому система канализации охватывала весь город, а не только центр, как планировалось раньше. Николай Александрович заново замостил улицы, на некоторых из них уложил первый асфальт, сделал в городе ночное электрическое освещение, разбил много парков и бульваров. При нем были снесены старые торговые ряды у Красной площади, а на их месте появились Верхние торговые ряды (будущий ГУМ) и Нижние торговые ряды.

При Алексееве завершилось строительство Исторического музея, а рядом с ним в 1892 году появилось новое здание, в которое переехала Московская городская дума. Алексеев, будучи душеприказчиком С. М. Третьякова, ускорил открытие картинной галереи братьев Третьяковых [43].

Самым знаменитым проектом Алексеева было строительство на собственные средства и пожертвования его собратьев-купцов Московской психиатрической клинической больницы № 1, которая доныне носит имя Алексеевской. Николай Александрович с супругой пожертвовали на больницу 350 тысяч рублей. В общей сложности на благотворительность он потратил около трех миллионов рублей. Алексеев никогда не брал взятки и запрещал это делать другим [44].

Первая школа в Кучине была устроена на деньги Н. А. Алексеева. Теперь это школа № 8 города Железнодорожный.

Как писал Михаил Погожев, Алексеевы допустили в своем Кучинском имении «вандальство»: они снесли удивительный дом, поставленный Тибо, и построили на месте этой разрушенной мечты ординарный, очень почтенный, но нисколько не поэтический дом. Новый усадебный дом был построен в 1879 году и простоял здесь до 1965 года.

За год до своей смерти, в 1892 году Н. А. Алексеев продал имение Александре Степановне Рябушинской. У Павла Михайловича и Александры Степановны Рябушинских родилось шестнадцать детей, из них тринадцать достигли совершеннолетия – восемь сыновей и пять дочерей. Павел Михайлович скончался в 1899 году. Ненамного пережила мужа и Александра Степановна. После своей смерти Павел Михайлович оставил своим восьмерым сыновьям капитал, составлявший двадцать миллионов рублей.

Третье поколение русских предпринимателей отличалось от своих отцов и дедов отменным европейским образованием. Братья Рябушинские окончили Московскую практическую академию коммерческих наук, знали два-три европейских языка и пришли на нажитое родовое богатство. Эти люди были умны, готовы к активной деятельности и благотворительности [45, 46, 47].

Известный краевед и знаток имения В.Г.Фролов в своей исследовательской работе так писал о последних владельцах имения: «При разделе имения между братьями и сестрами оно было поделено на 16 участков. Кто не хотел иметь собственности в Кучино, продавали свои участки братьям. В 1910 году по решению суда имение было разделено между семью владельцами. Большой дом с парком и прилегающим лесом и территорию аэродинамического института получил Дмитрий Павлович. Все владельцы имели выход к реке, у всех проходили дороги, но по площади участки были неодинаковы» [48].

По словам А. А. Бахрушина, «Рябушинские, получившие в свое время английское образование, строили свою жизнь в Кучине на манер британских помещиков, увлекались спортом, заводили английские газоны» [49].

Нельзя сказать, что отношения окрестных крестьян и Рябушинских были безоблачными. По воспоминаниям жителей деревни Лобановой, располагавшейся у северной части Леоновского шоссе, в то время, когда кто-то из Рябушинских ехал в имение от Большой Владимирской дороги в конной упряжке или на автомобиле, местные крестьяне валили перед ними на дорогу заранее подпиленные (или подрубленные) деревья.

Главным героем кучинской усадьбы был, конечно же, Дмитрий Павлович Рябушинский, седьмой по старшинству среди восьми братьев [46]. Родился он в 1882 году.

Дмитрий Павлович получил среднее образование в Московской практической академии коммерческих наук. Занятия в ней вели известные ученые того времени. Вслед за старшим братом Владимиром 19-летний Дмитрий отправился в Гейдельбергский университет в Германии, где в течение одного семестра прослушал курсы физики, органической химии, философии и зоологии. После Гейдельберга Дмитрий совершил кругосветное путешествие. Наблюдая за чайками, боровшимися с ветром в аравийском порту Аден, Дмитрий подумал: то, что доступно птице, наверняка под силу и человеку. С этого момента зародилось в нем желание изучать законы воздухоплавания. Он решил основать на свои средства лабораторию для создания новой авиационной науки. Профессоры Н. Е. Жуковский и В. В. Кузнецов активно поддержали эту идею. Жуковский посоветовал начать с создания аэродинамической лаборатории для изучения законов полёта. Дмитрий Павлович предложил значительные средства для осуществления этой цели.

На территории своего подмосковного имения в Кучине в июле 1904 года 22-летний Д. П. Рябушинский начал строительство лаборатории.

К ноябрю были построены двухэтажное главное здание с большим залом и четырехугольной сквозной деревянной башней высотой 20 метров, машинное здание с паровой машиной, мастерские (слесарная, механическая и столярная), помещения для измерительных приборов и жилые дома для обслуживающего персонала и рабочих.

Оборудование аэродинамической лаборатории производилось по указаниям Н. Е. Жуковского. Была построена аэродинамическая труба длиной 14,5 метров. На все постройки, машины и оборудование до 1 января 1905 года было израсходовано около ста тысяч рублей. Дмитрий Павлович определил на содержание Института и производство опытов ежегодно расходовать 36 тысяч рублей. При этом он всегда подчеркивал, «что институт носит совершенно частный характер». Сразу же в Институте была построена малая электростанция, а в 1911–1912 году вторая, более мощная [50].

Сначала общее научное руководство Институтом осуществлял Н. Е. Жуковский, числившийся его «почетным сотрудником». Д. П. Рябушинский был директором, а также руководил постановкой экспериментов, в которых показал себя перспективным ученым [50]. Успехи молодого Рябушинского многочисленные завистники – коллеги Жуковского по Московскому университету – стали приписывать его капиталу и руководству Жуковского. Молодой, талантливый и самолюбивый Дмитрий Павлович в 1906 году отказался от повседневной помощи Жуковского, продолжил работу в Институте самостоятельно и весьма плодотворно. Позже ученики и соратники Жуковского также покинули Институт. Таким образом, из 14-ти лет успешной деятельности Кучинского Аэродинамического института (1904–1918) Жуковский со своими учениками проработал в нем менее двух лет. При этом впоследствии много говорилось о заслугах этих ученых и принижалась роль самого Дмитрия Павловича. К сожалению, это продолжается и в наши дни.

В 1906 году Дмитрий Павлович начал издавать «Бюллетени Кучинского института», выходившие на французском языке. К 1914 году их вышло пять выпусков. Результаты его исследований становились известны всему научному миру. Последний шестой выпуск Бюллетеня вышел уже в 1920 году в Париже во период эмиграции Д. П. Рябушинского [50].

В 1914 году в Кучинской усадьбе был устроен военный госпиталь, где сестрами милосердия работали Вера Сергеевна, жена Дмитрия Павловича, и его сестры. Во время Первой мировой войны Павел Павлович Рябушинский привлек своего брата к выполнению заданий Главного артиллерийского управления, и Кучинский институт после начала военных действий перешел в ведение этого управления. В Институте стали разрабатываться и проходить испытания новые виды вооружения – минометы, безоткатные пушки и ракетное оружие.

Согласно письменным свидетельствам старожилов что в 1915 году, в разгар Первой мировой войны, когда в Москве прошли немецкие погромы, была осуществлена попытка разгромить и Кучинскую усадьбу. Кто-то посчитал, что она слишком хорошо ухожена – на немецкий манер.

Ярким событием Серебряного века стала знаменитая выставка «Голубая роза», которая была организована на средства Николая Павловича Рябушинского. Финансового успеха выставка не имела, но зато прославила ее 16 участников, среди которых были ставшие позднее всемирно известными Павел Кузнецов, Мартирос Сарьян, Николай Сапунов, Николай Крымов, скульптор Матвеев.

В честь «Голубой розы» Н. П. Рябушинский с присущим ему размахом заказал роскошный банкет на сорок человек в ресторане «Метрополь». А после выставки в середине лета 1909 года Николай Рябушинский провел феерический «Праздник роз» в Кучине. После торжественного застолья, проходившего на газоне перед усадебным домом, когда совсем стемнело, был устроен фейерверк. Очевидец этого торжества писал: «…зажегся фейерверк, но какой! И долго, долго огненная сказка делала ночь эту фантастичной… Ну а затем… растаяли Колины миллионы, и как раз вовремя, так как зажглись новые, страшные огни и сожгли краски жизни…» [49].

Осенью 1918 года в народном комиссариате по просвещению состоялось заседание коллегии по вопросу о национализации Аэродинамического института Д. П. Рябушинского и использования помещичьей усадьбы с домом. На заседании присутствовали Рябушинский, Жуковский, Лазарев, Штернберг. Из протокола этого заседания узнаём следующее. Советская власть признала научную ценность Института и даже согласна была передать управление им, а может быть, и другими научными учреждениями, которые планировалось создать на усадебной земле, Дмитрию Павловичу Рябушинскому. Однако у товарища Штернберга появились возражения как против самого Рябушинского, так и относительно необходимости существования его института. Какие только доводы он не приводил, отстаивая свои убеждения: это и трогательная забота о местных крестьянах, которым нужно отдать усадебную землю, и утверждение, что господский дом ветхий, хотя на этом месте он простоял до 1965 года, и что Рябушинский мог бы себе найти другую подмосковную усадьбу и перенести в нее свой Институт… [51].

Товарищ Штернберг был активным и идейным борцом за дело революции, готовил и принимал участие в вооруженном восстании во время Октябрьского переворота, руководил расстрелом Кремля из пушек. Учитывая его прошлые заслуги, революция открыла П. К. Штернбергу широкий путь в его научной карьере. В марте 1918 года он по совместительству был назначен членом Коллегии Народного комиссариата просвещения и заведовал в нем отделом высших учебных заведений [52]. Именно поэтому Штернбергу были даны права решать судьбу и самого Д. П. Рябушинского, и его Аэродинамического института. Своим служебным положением товарищ Штернберг в полной мере воспользовался. За полгода его нахождения на этой должности он решил вопрос о судьбе имения Рябушинских в пользу своих коллег, великих ученых из Московского университета. Себя он тоже не обидел.

Не выдержав борьбу с революционным ученым, «буржуй» Рябушинский вынужден был покинуть страну. В эмиграции Дмитрий Павлович стал ученым с мировым именем. Он продолжал работу, начатую в Кучине, получил звание профессора Высшего технического института в Париже, читал лекции по аэродинамике в университетах Европы и Америки, был членом-корреспондентом Французской Академии наук, преподавал в Сорбонне.

И только его родная страна, которую он так горячо любил, до сих пор не хочет признавать ученого с мировым именем Дмитрия Павловича Рябушинского.

Умер Дмитрий Павлович 27 августа 1962 года. Похоронен он на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. На могиле написано: «Д. П. Рябушинский – член-корреспондент Французской Академии наук, основатель Аэродинамического института в Кучине».

Великие ученые Н. Е. Жуковский, С. А. Чаплыгин и П. К. Штернберг, изгнавшие Рябушинских из усадьбы, присвоили себе всю территорию имения с Аэродинамическим институтом, почему-то не отдав землю кучинским крестьянам, о которых товарищ Штернберг так радел. В усадебном доме и в конюшнях образовалась так называемая «научная колония», в которой жили и работали в основном выходцы из Московского университета, их привел в усадьбу Жуковский. Благодаря «плодотворной» работе С. А. Чаплыгина, который стал руководителем аэродинамической лаборатории, действовавшей на базе Аэродинамического института Д. П. Рябушинского, то, что оставалось от Института, было попросту разорено и разворовано, а научная работа сошла на нет. В это время Жуковский активно занимался созданием СВОЕГО института, будущего ЦАГИ, а к кучинскому Институту он интерес уже потерял [50]. После смерти Жуковского и ухода в ЦАГИ Чаплыгина, от Института Д. П. Рябушинского не осталось и следа, хотя деревянное здание самого института в перестроенном виде простояло здесь до пожара, случившегося в 2005 году.

До 1938 года в усадебном доме, построенном Н. А. Алексеевым, находилось общежитие для оставшихся от «научной колонии» ученых. В этом же году в здание въехал созданный в 1930 году Московский гидрометеорологический техникум [53, 54, 55]. Во время Великой Отечественной войны и после ее окончания (с февраля–апреля 1943 по осень 1948 года) в здании техникума действовал эвакуационный госпиталь № 2885 [56].

В 1965 году усадебный дом, Графский флигель, стоявший напротив усадебного дома, и несколько деревянных служебных домиков, оставшихся еще со времен Рюминых, были снесены, однако каменные усадебные постройки чудом уцелели. Лестница, усадебные конюшни, перестроенное здание оранжереи и таинственное здание на старинном церковном кладбище уничтожены не были, но в настоящее время они находятся в плачевном состоянии и требуют срочной реставрации. Кучинская усадьба уникальна не только своей историей, но и тем, что только в ней, в отличие от других памятников Балашихинского района, имеющих региональный статус, находятся сохранившиеся до наших дней памятники, составляющие цельный архитектурный ансамбль, созданный прекрасным и таинственным архитектором Жюльеном Тибо.

В 2019 году эти памятники получили статус региональных, но, несмотря на мои многочисленные обращения к чиновникам разных уровней с просьбой посодействовать их спасению, в настоящее время никаких надежд на это нет. Хотелось бы думать, что наше государство заинтересуется действительно уникальными памятниками усадьбы Соколово-Кучино и примет участие в их реставрации, иначе мы эти памятники просто потеряем.

Privacy Preference Center