Наши публикации

24 сентября — последний день, когда можно направить замечания к акту экспертизы, выполненной на новый проект зон охраны усадьбы Суханово. Проект разработан в интересах строительного лобби и ведёт к сокращению уже существующих зон охраны. Если не будет отклонен Акт экспертизы, и проект будет принят, то поблизости от усадьбы произведут вырубку лесного массива с вековыми деревьями: эта территория рассматривается коммерсантами как зона будущей застройки. Просим всех неравнодушных людей присоединиться к защитникам усадьбы Суханово и направить обращения в ГУКН Московской области и Министерство культуры Российской Федерации! Текст обращения приведен ниже, замечания подготовлены Местной общественной организации содействия развитию гражданского общества «СОВЕТ АКТИВИСТОВ Ленинского городского округа Московской области» (сокращенное наименование — «ЛЕНИНСКИЙ СОВЕТ АКТИВИСТОВ»).

«Направляем Вам замечания в рамках проведения общественного обсуждения Акта государственной историко-культурной экспертизы (далее – Экспертиза) научно-проектной документации «Проект зон охраны объекта культурного наследия федерального значения «Усадьба Суханово, XIX в.» (далее – Объект), расположенного по адресу: Московская область, Ленинский городской округ, деревня Суханово (далее – Проект).
Действующие границы и режим зон охраны Объекта, обеспечивающие сохранность его исторического окружения, утверждены Постановлением Правительства Московской области от 22.09.2017 №774/34.

Предлагаемый на обсуждение Проект предполагает отнесение части территории зоны охраняемого природного ландшафта ЛС-3 к зоне регулирования застройки и хозяйственной деятельности ЗРЗ 5-2 (земельные участки с кадастровыми номерами 50:21:0090212:27145, 50:21:0090212:26829, 50:21:0090212:26828, 50:21:0090212:27143, 50:21:0090212:27144, 50:21:0090212:22448, 50:21:0090212:26450, 50:21:0090212:26847, 50:21:0090212:26831, 50:21:0090212:26848, 50:21:0090212:26449, 50:21:0090212:26830, 50:21:0090212:26829, 50:21:0090212:26828), а также ЗРЗ 5-1 и ЗРЗ 7-2.

Обосновывая необходимость указанных изменений, разработчики Проекта и государственные эксперты приводят следующие аргументы:

«Участки «ЗРЗ 5-1» и «ЗРЗ 5-2» зоны регулирования застройки и хозяйственной деятельности настоящего проекта занимают небольшую часть территории зоны охраняемого природного ландшафта в утвержденных зонах охраны. Во-первых, эти залесенные участки не являются Гослесфондом и на это имеются соответствующие документы. Кроме того, это уже большей частью не старый лес, который горел в 1970-е годы (участок «ЗРЗ 5-2»), а новый — деревьям около 50-ти лет. Во-вторых, эти участки имеют категорию земель «Земли населенных пунктов» и при необходимости могут быть застроены.» (Проект, Том 2, стр. 131, 139)

«Проектом на основании распорядительных документов органов управления и органов судебной системы Московской области (см. Приложения в Т. 3 и Т.4 «Юридические документы») внесены изменения в ранее утвержденные границы зон охраны, в частности, на двух участках бывшей зоны охраняемого природного ландшафта. Включенные в границы указанной выше зоны участки с номерами «ЗРЗ 4-1», «ЗРЗ 5-1»и «ЗРЗ 5-2» неправомерно были отнесены к участкам Гослесфонда, что не соответствует кадастровому учету и подтверждается соответствующими документами (см. Приложения, в Т.3 и Т. 4 к данной работе «Юридические документы»). Данные участки имеют категорию земель «земли населенных пунктов», а потому правомерно отнесены к зоне регулирования застройки и хозяйственной деятельности. Кроме того, подеревная съемка уточнила состав, возраст и физическое состояние деревьев на участке «ЗРЗ 5-2» после того, как в 1970-м г. данный участок леса выгорел.» (Акт Экспертизы, стр. 30)

Согласно статье 29 Федерального закона от 25.06.2002 N 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» (далее – Федеральный закон N 73-ФЗ) историко-культурная экспертиза проводится на основе принципов:

— научной обоснованности, объективности и законности;

— презумпции сохранности объекта культурного наследия при любой намечаемой хозяйственной деятельности;

— соблюдения требований безопасности в отношении объекта культурного наследия;

— достоверности и полноты информации, предоставляемой заинтересованным лицом на историко-культурную экспертизу;

— независимости экспертов;

— гласности.

Мы считаем, что в нарушение вышеуказанной статьи при проведении Экспертизы государственными экспертами (далее – Эксперты) были нарушены основополагающие принципы научной обоснованности, объективности, достоверности и полноты информации, что привело их к ошибочному выводу о возможности перевода части территории зоны охраняемого природного ландшафта в зону регулирования застройки.

Полагаем, что представленная на общественное обсуждение документация нарушает:

— требования статей 29, 34 Федерального закона N73-ФЗ;

— требования пунктов 4.5, 5.3.8, 5.3.9, 6.5, 7.2, 7.3, 7.4 ГОСТ Р 59124-2020 «Сохранение объектов культурного наследия. Состав и содержание научно-проектной документации проекта зон охраны. Общие требования», введенного Приказом Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии от 27 октября 2020 г. N 936-ст с 01.01.2021 (далее — ГОСТ Р 59124-2020);

— требования пункта 12 Положения о государственной историко-культурной экспертизе, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 15.07.2009 №569 (далее – Положение о государственной историко-культурной экспертизе)

и не может быть согласована и утверждена.

Перечислим основные выявленные нами в ходе анализа документов нарушения законодательства Российской Федерации в области охраны объектов культурного наследия:

1. Сведения о лесном пожаре, уничтожившем лес в 1970-е годы, недостоверны

В нарушение статьи 29 Федерального закона N73-ФЗ в основу выводов Экспертизы были положены недостоверные и научно необоснованные сведения о лесном пожаре, содержащиеся в Проекте.

На страницах 131 и 139 Тома 2 Проекта указано:

«Кроме того, это уже большей частью не старый лес, который горел в 1970-е годы (участок «ЗРЗ 5-2»), а новый — деревьям около 50-ти лет»

На странице 30 Акта Экспертизы указано:

«подеревная съемка уточнила состав, возраст и физическое состояние деревьев на участке «ЗРЗ 5-2» после того, как в 1970-м г. данный участок леса выгорел.»

Ни в Проекте, ни в Акте Экспертизы нет ссылки на документ, подтверждающий сведения о лесном пожаре, якобы уничтожившем лес на территории проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 в 1970-е годы. При этом приведенные ниже данные со спутников опровергают версию о пожаре.

Благодаря снимку со спутника (рис.3) видно, что в 1973 году всю территорию проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 покрывал густой лес. Указанный лесной массив однороден и визуально ничем не отличается от окружающих его лесных массивов.

На рис.4 видно, что в 1979 году всю территорию проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 также покрывал густой лес.

Следовательно, информация о якобы имевшем место в 1970-е годы лесном пожаре, указанная в Проекте и Акте Экспертизы, опровергается данными со спутников и не имеет под собой ни научного обоснования, ни документального подтверждения.

На основании указанной недостоверной и научно необоснованной информации Экспертами был сделан ошибочный вывод о возможности перевода участка с лесными насаждениями из зоны охраняемого природного ландшафта ЛС-3 в зону регулирования застройки ЗРЗ 5-2.

2) Сведения о возрасте деревьев научно не обоснованы и недостоверны

В нарушение статьи 29 Федерального закона N73-ФЗ в основу выводов Экспертизы были положены научно необоснованные сведения о возрасте деревьев, содержащиеся в Проекте.

На страницах 131 и 139 Тома 2 Проекта указано:

«Кроме того, это уже большей частью не старый лес, который горел в 1970-е годы (участок «ЗРЗ 5-2»), а новый — деревьям около 50-ти лет»

На странице 30 Акта Экспертизы указано:

«подеревная съемка уточнила состав, возраст и физическое состояние деревьев на участке «ЗРЗ 5-2» после того, как в 1970-м г. данный участок леса выгорел.»

Ведомость пород и диаметров деревьев, расположенных на указанном участке, действительно приведена в Приложении 6 Тома 3 Проекта (стр. 57). Однако в указанном документе отсутствуют сведения о возрасте и физическом состоянии деревьев.

Следовательно, информация о возрасте деревьев, указанная в Проекте и Акте Экспертизы, не имеет под собой ни научного обоснования, ни документального подтверждения, а является голословным утверждением.

Более того, наличие в указанной ведомости сведений о нескольких десятках дубов с диаметром ствола 70-100 см, а также о нескольких десятках сосен с диаметром ствола 70-90 см позволяет усомниться в заявленном в Проекте возрасте зеленых насаждений.

Проведенное по инициативе местных жителей исследование возраста трех деревьев (дубов), произрастающих на территории проектируемой зоны ЗРЗ 5-2, также опровергает информацию о 50-летнем возрасте деревьев.

Согласно Заключению по результатам определения возраста деревьев от 21.09.2021, составленному заместителем руководителя Центра древесных экспертиз ООО «ЗДОРОВЫЙ ЛЕС», сертифицированным специалистом по уходу за
деревьями European Tree Worker Черакшевым А.В., возраст трех дубов, произрастающих на указанной территории, на момент составления заключения составил 108, 108 и 109 лет соответственно (копия заключения прилагается).

3) В Проекте и Акте Экспертизы не отражена историческая и композиционная связь природного ландшафта с Объектом

В нарушение статьи 29 Федерального закона N73-ФЗ в основу выводов Экспертизы были положены недостоверные и научно необоснованные сведения об утрате исторической планировки, содержащиеся в Проекте. Экспертами не было проведено объективного исследования композиционных и исторических связей природного ландшафта с Объектом с применением методов натурного обследования и фотофиксации.

Согласно пункту 1 статьи 34 Федерального закона N 73-ФЗ в целях обеспечения сохранности объекта культурного наследия в его исторической среде на сопряженной с ним территории устанавливаются зоны охраны объекта культурного наследия: охранная зона объекта культурного наследия, зона регулирования застройки и хозяйственной деятельности, зона охраняемого природного ландшафта.

Согласно пункту 2 статьи 34 Федерального закона N 73-ФЗ зона охраняемого природного ландшафта — территория, в пределах которой устанавливается режим использования земель и земельных участков, запрещающий или ограничивающий хозяйственную деятельность, строительство и реконструкцию существующих зданий и сооружений в целях сохранения (регенерации) природного ландшафта, включая долины рек, водоемы, леса и открытые пространства, связанные композиционно с объектами культурного наследия.

Согласно пункту 3.25 Национального стандарта Российской Федерации ГОСТ Р 59124-2020 композиционные связи объекта (объектов) культурного наследия, окружающей застройки и ландшафтного окружения — видовые, смысловые, структурно логические отношения между объектами историко-градостроительной среды (исторической среды).

Согласно пункту 3.13 ГОСТ Р 59124-2020 историко-градостроительная среда — совокупность элементов исторической застройки, планировки и ландшафта, включая масштаб, структуру, форму и стилистические качества застройки, элементы и характер благоустройства территории, иные характеристики среды, обладающие исторической, градостроительной, архитектурной ценностью.

Для доказательства композиционной связи Объекта с природным ландшафтом, расположенным на проектируемой зоне ЗРЗ 5-2, и его исторической ценности рассмотрим данные картографии и материалы фотофиксации.

На межевом плане 1766 года (составитель – Ларионов, рис.8) видно, что проектируемая зона ЗРЗ 5-2 отнесена к тому же землевладению, что и сельцо (впоследствии – усадьба) Суханово. Кроме того, на плане 1766 года видно, что на момент его составления всю территорию проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 покрывал лес.

На топографической карте 1852-1856 годов (рис.9) также видно, что на момент составления карты всю территорию проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 покрывал лес. Кроме того, на этой карте на территории проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 отмечена целая система аллей-просек, пересекающихся под прямыми углами и являющихся частью паркового ансамбля усадьбы.

На топографической карте 1922-1928 годов (рис.10) также видно, что на момент составления карты всю территорию проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 покрывал лес. На этой карте также отмечены две идущие параллельно друг другу аллеи и одна, идущая перпендикулярно им, впервые отмеченные на топографической карте 1852-1856 годов.

Эти аллеи, о существовании которых достоверно известно с 1856 года, сохранились до настоящего времени, что подтверждается материалами фотофиксации, проведенной в апреле и сентябре 2021 года:

При этом разработчики Проекта на историко-культурном опорном плане (Том 2 Проекта) отображают указанные просеки как утраченные, что является недостоверной информацией, положенной в основу выводов Экспертов:

Это говорит о том, что разработчики Проекта и Эксперты при составлении и изучении опорного плана местности либо не проводили натурных обследований, либо сознательно исказили полученную в ходе обследования информацию.

Итак, на основании изучения картографических материалов и космических снимков достоверно известно, что:

— вся территория проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 с середины XVIII века входила в состав того же землевладения, что и сельцо (усадьба) Суханово, что свидетельствует о тесной исторической связи природного ландшафта с Объектом;

— вся территория проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 была покрыта лесом как минимум последние 255 лет;

— на территории проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 сохранились элементы планировочной структуры паркового ансамбля середины XIX века – система прямых аллей-просек;

— версия о выгорании леса на территории проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 в 1970-е годы, выдвинутая разработчиками Проекта и поддержанная Экспертами, не нашла своего подтверждения.

4) Необходимость застройки природной территории научно не обоснована и противоречит документам территориального планирования

На страницах 131 и 139 Тома 2 Проекта указано:

«Во-вторых, эти участки [участки «ЗРЗ 5-1» и «ЗРЗ 5-2»] имеют категорию земель «Земли населенных пунктов» и при необходимости могут быть застроены.»

В соответствии с Генеральным планом Ленинского городского округа Московской области, утвержденным Решением Совета депутатов Ленинского городского округа Московской области от 03.06.2021 №31/1, территория проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 отнесена к функциональным зонам Р-9 (зона осуществления историко-культурной деятельности) и Р-3 (зона лесов), и лишь малая ее часть входит в состав населенного пункта – деревни Суханово (рис. 15). Следовательно, никакой необходимости в застройке территории проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 в документах территориального планирования не заявлено.

Архитектурная концепция, предполагающая застройку проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 7-этажными многоквартирными домами и приведенная на странице 145 Тома 2 Проекта (рис. 16), не является утвержденным документом, не имеет юридической силы и противоречит действующим документам территориального планирования.

Более того, в Проекте вообще не указаны выходные данные вышеуказанного документа (архитектурной концепции), нет сведений ни о его заказчике, ни о разработчике.

Можно предположить, что указанная архитектурная концепция была разработана по заказу собственников земельных участков, к числу которых относятся лица, аффилированные к заказчику Проекта (ООО «СТРОЙПРОЕКТ») и заказчику Экспертизы (ООО «ДВГ ГРУПП»).

Так, например, один учредитель ООО «ДВГ ГРУПП» (ИНН 5003101133) Геер Елена Анатольевна является также учредителем ООО «ЮК Город» (ИНН 5003109950), учредителем которого ранее являлся собственник земельных участков 50:21:0090212:26847 и 50:21:0090212:22448, входящих в проектируемую зону ЗРЗ 5-2, Орлов Сергей Андреевич.

Другой учредитель ООО «ДВГ ГРУПП» Галкин Дмитрий Александрович является руководителем ООО «СЗ Сен-Тропе» (ИНН 5012093249), учредителем которого является один из собственников земельного участка 50:21:0090212:26450, входящего в проектируемую зону ЗРЗ 5-2, Васильев Роман Андреевич. Также Галкин Дмитрий Александрович является учредителем ООО «СЗ Прованс» (ИНН 5003094479), руководителем которого является еще один собственник земельного участка 50:21:0090212:26450, входящего в проектируемую зону ЗРЗ 5-2, Белянин Дмитрий Николаевич. Кроме того, Галкин Дмитрий Александрович вместе с другими собственниками земельного участка 50:21:0090212:26450, входящего в проектируемую зону ЗРЗ 5-2, Каганским Максимом Евгеньевичем, Ермоленко Анастасией Геннадьевной являются соучредителями ООО «СЗ Лазурный берег» (ИНН 5018203963).

5) Нарушен принцип установления зон охраны

В нарушение пунктов 5.3.8 и 5.3.9 ГОСТ Р 59124-2020 Проект предполагает исключение охраняемых исторических зеленых насаждений из зоны охраняемого природного ландшафта ЛС-3 и включение их в зону регулирования застройки.

Согласно пункту 3.47 ГОСТ Р 59124-2020 к охраняемым историческим зеленым насаждениям относятся парки, которые создавались совместно с другими элементами историко-градостроительной среды (исторической среды).

Согласно пункту 3.1.7 СП 475.1325800.2020 «Парки. Правила градостроительного проектирования и благоустройства» парком является участок озелененной территории общего пользования, основной вид разрешенного использования которого – рекреация (отдых населения).

Учитывая, что территория проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 является озелененной территорией, имеет историческую планировку XIX века и композиционно входит в состав паркового ансамбля усадьбы Суханово (что подтверждается материалами, представленными в пункте 3 настоящих Замечаний), то расположенные на ней зеленые насаждения должны быть отнесены к охраняемым историческим зеленым насаждениям и включены в зону охраняемого природного ландшафта.

6) Нарушен порядок разработки Проекта

В нарушение пункта 4.5 ГОСТ Р 59124-2020 исполнительным органом власти Московской области не было принято решение о разработке Проекта зон охраны Объекта.

7) Состав и содержание Проекта не соответствуют требованиям ГОСТ Р 59124-2020

В нарушение пунктов 6.5, 7.2 ГОСТ Р 59124-2020 Проект не содержит следующие обязательные разделы:

— исходно-разрешительную документацию, включающую задание на проектирование, сведения об имеющейся учетной документации по объектам культурного наследия;

— карту градостроительного зонирования;

— описание специальных мер, направленных на сохранение и восстановление (регенерацию) историко-градостроительной и природной среды;

— графическое отражение специальных мер, направленных на сохранение, восстановление (регенерацию) историко-градостроительной и природной среды или отражение в режимах использования и требованиям к градостроительным регламентам разработки проектов регенерации.

В нарушение пунктов 7.2, 7.3 ГОСТ Р 59124-2020:

— аннотированный список объектов культурного наследия, расположенных на исследуемой территории (страницы 51-52 Тома 2 Проекта) не содержит информацию об их местоположении и фотографические изображения их существующего состояния;

— схема землепользования с указанием существующего положения (анализ данных государственного кадастра недвижимости) (с.156 Тома 2 Проекта) не содержит сведения о границах земельных участков (в границах объекта культурного наследия, охранной зоны и зоны охраняемого природного ландшафта), объектах капитального строительства, зонах с особыми условиями использования, содержащихся в Едином государственном кадастре недвижимости;

— историко-архивные и библиографические исследования (Том 2 Проекта) не содержат выписки из архивных и библиографических источников, архивные фотографии, отражающие объекты культурного наследия и виды исследуемой территории;

— на историко-культурном (историко-архитектурном, историко-градостроительном) опорном плане в графической форме (страницы 157 и 158 Тома 2 Проекта) не отображены монументы и мемориальные объекты (например, на плане не отображен мемориальный комплекс, посвященный воинам Великой Отечественной войны и расположенный в границах проектируемых зон охраны в деревне Суханово);

— текстовая часть историко-культурного (историко-архитектурного) опорного плана (Том 2 Проекта), не содержит сведений в форме аннотированных списков об объектах культурного наследия, выявленных объектах культурного наследия, исторически ценных градоформирующих объектах, диссонирующих объектах, информацию по прочим объектам, отраженным в графической части, анализ типологии исторической застройки с выявлением характерных типов исторической застройки (в том числе малых архитектурных форм, ограждений, входных групп).

В нарушение пункта 7.4 ГОСТ Р 59124-2020 на основном чертеже (карте, схеме) границ зон охраны объектов культурного наследия (с.108 Тома 1 Проекта) не отображены:

— места утраченных ценных объектов, в том числе местоположение утраченных культовых сооружений (снесенной церкви, располагавшейся к северо-западу от главного дома);

— монументы;

— мемориальные объекты (мемориальный комплекс, посвященный воинам Великой Отечественной войны и расположенный в границах проектируемых зон охраны в деревне Суханово);

8) Нарушение утвержденного порядка проведения Экспертизы

В нарушение пункта 12 Положения о государственной историко-культурной экспертизе, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 15.07.2009 №569, как следует из приложенного к Акту Экспертизы протоколу №1 организационного заседания экспертной комиссии (приложение №5), на организационном заседании:

— не был однозначно определен порядок принятия решений (принятым порядком работы не была предусмотрена никакая форма голосования за итоговый Акт);

— не были определены основные направления работы экспертов;

— не был утвержден календарный план работы экспертной комиссии;

— не был определен перечень документов, запрашиваемых у заказчика для проведения экспертизы.

9) Проект содержит внутренние противоречия в части прохождения региональной дороги

На схеме границ зон охраны (с.108 Тома 1 Проекта) проектируемая автомобильная дорога регионального значения «Солнцево-Бутово-Видное» (проектируемая зона ЗРЗ 0) отображена проходящей в выемке в целях сохранения визуальной связи между объектами культурного наследия федерального значения «Усадьба Суханово, XIX век» и ансамбль монастыря «Екатерининская Пустынь».

В материалах по обоснованию Проекта также сообщается о планируемом прохождении дороги в выемке:

«При разработке ППТ строительства и реконструкции автодороги были учтены данные требования: на участке «ЛС-1» дорога проходит в выемке с подпорными стенками, и визуальная целостность ландшафта будет сохранена» (с.138 Тома 2 Проекта)

Однако в описании режима использования земель в границах участков зоны ЗРЗ 0 утверждаемой части (с.36 Тома 1 Проекта) требование о прокладке дороги в выемке отсутствует, что порождает правовую неопределенность и внутреннее противоречие в документе, при котором текстовая часть утверждаемой части не соответствует графической части и материалам по обоснованию.

10) Проектируемая региональная дорога нарушит композиционную связь объектов культурного наследия

Композиционная связь «Усадьбы Суханово, XIX век» и ансамбля монастыря «Екатерининская Пустынь» отмечена в том числе разработчиками Проекта:

«Важным участком зоны охраняемого природного ландшафта является исторический ландшафт с севера от охранной зоны объекта культурного наследия – «Усадьба Суханово, XIXв.». Исторически, эта территория была лесным продолжением парка усадьбы с аллеями, отходящими в западном направлении от дороги, соединяющей усадьбу и монастырь «Екатерининская пустынь». Красивый ландшафт с сосновыми лесными территориями до сих пор сохраняет красоту местности» (с.137 Тома 2 Проекта)

Учитывая выявленную разработчиками Проекта композиционную связь, считаем целесообразным дополнить утверждаемую часть Проекта обязательным требованием о прохождении дороги «Солнцево-Бутово-Видное» в районе зоны охраняемого природного ландшафта Объекта в туннеле или вовсе запретить прохождение дороги в границах зон охраны Объекта.

Последствия утверждения обсуждаемого Проекта зон охраны

Согласно Проекту режим использования и градостроительный регламент проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 позволяют строить на ее территории жилые здания высотой до 27 метров (до 7 этажей) с коэффициентом плотности застройки 50%.

Реализация приведенной на странице 145 Тома Проекта архитектурной концепции концепции приведет к полной утрате на территории проектируемой зоны ЗРЗ 5-2 и части зон ЗРЗ 5-1 и ЗРЗ 7-2 историко-градостроительной среды, утрате исторической планировки ансамбля (сохранившейся системы аллей-просек), уничтожению старовозрастных деревьев (дубов, сосен, лип) — ровесников расцвета дворянской усадьбы. Для наглядности мы произвели наложение схемы концепции на спутниковую карту (рис. 17).

Выводы:

1. Разработчиками Проекта и Экспертами не были проведены натурное обследование и фотофиксация территории, которую они предлагают исключить из зоны охраняемого природного ландшафта и включить в состав зоны регулирования застройки, либо результаты обследования были ими сознательно скрыты.
2. Разработчиками Проекта и Экспертами была использована недостоверная и научно не обоснованная информация об утрате исторической планировки в зоне охраняемого природного ландшафта, предлагаемой к включению в зону регулирования застройки, опровергаемая материалами фотофиксации;
3. Разработчиками Проекта и Экспертами была использована недостоверная и научно не обоснованная информация о лесном пожаре, якобы уничтожившем в 1970-е годы зеленые насаждения в зоне охраняемого природного ландшафта, предлагаемой к включению в зону регулирования застройки, опровергаемая данными со спутников;
4. Разработчиками Проекта и Экспертами была использована недостоверная и научно не обоснованная информация о возрасте деревьев, произрастающих в зоне охраняемого природного ландшафта, предлагаемой к включению в зону регулирования застройки, опровергаемая заключением дендролога;
5. Отсутствие надлежащего натурного обследования и фотофиксации, а также использование недостоверной и научно не обоснованной информации заставили разработчиков Проекта и Экспертов сделать неверные выводы, не позволили установить композиционную связь природного ландшафта с Объектом и установить его историческую и природную ценность;
6. Использование в качестве одного из обоснований необходимости застройки территории ценного природно-исторического ландшафта архитектурной концепции, противоречащей документам территориального планирования и предположительно разработанной по заказу правообладателей земли и заказчика Проекта и Экспертизы, говорит о необъективности подхода к разработке Проекта и проведению Экспертизы и искажению выводов в интересах заказчика;
7. Состав и содержание Проекта, нарушают требования ГОСТ;

8. Нарушен принцип установления зон охраны, утвержденный ГОСТ;

9. Нарушен порядок разработки Проекта, установленный ГОСТ;

10. Экспертами нарушен утвержденный порядок проведения Экспертизы;

11. Проект не предполагает мер по сохранению композиционной связи «Усадьбы Суханово» и ансамбля монастыря «Екатерининская Пустынь» при прокладке региональной дороги «Солнцево-Бутово-Видное».

На основании вышеизложенного просим:

1. В соответствии с пунктом 30 Положения о государственной историко-культурной экспертизе не согласиться с выводами Экспертизы по причине нарушения порядка проведения Экспертизы и несоответствия заключения Экспертизы требованиям статьи 29 Федерального закона N73-ФЗ в части объективности, научной обоснованности и достоверности используемой информации;
2. Отклонить от утверждения Проект, предполагающий перевод существующей территории охраняемого природного ландшафта, исторически и композиционно связанного с Объектом, в зону регулирования застройки, оставив в силе действующие границы и правовой режим зон охраны Объекта.
3. Рекомендовать Министерству культуры Российской Федерации рассмотреть вопрос о лишении аттестации Экспертов, подготовивших Акт Экспертизы с нарушением утвержденного порядка проведения Экспертизы и положений статьи 29 Федерального закона N73-ФЗ.

Мотивированный ответ с обоснованием позиции по каждому из представленных в настоящих Замечаниях доводов просим направить по электронной почте:

Приложения:

1. Заключение по результатам определения возраста деревьев от 21.09.2021».

В Московской области начинает свою работу «Школа волонтеров наследия» – один из самых масштабных просветительских проектов в сфере добровольчества, реализуемых в рамках национального проекта «Культура».

Целями проекта «Школа волонтеров наследия» являются: вовлечение в волонтерскую деятельность по сохранению памятников истории и культуры значительного количества граждан, а также организация подготовки волонтеров в сфере сохранения памятников истории и культуры народов Российской Федерации.

В задачи «Школы волонтеров наследия» входит:

– подготовка волонтеров для работы на памятниках и объектах истории и культуры, в том числе объектах культурного наследия;

– популяризация идеи сохранения объектов культурного наследия гражданами России;

– реализация программы «Волонтеры культуры» в рамках национального проекта «Культура»;

– объединение усилий органов государственной власти, местного самоуправления, некоммерческих и коммерческих организаций, профессионального сообщества и добровольцев по сохранению культурного наследия России.

Организатором «Школы волонтеров наследия» на территории Московской области выступает Мособлотделение Всероссийской общественной организации «Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры».

Слушателями Школы в этом году в Московской области станут 90 человек, которые на безвозмездной основе смогут получить знания и приобрести навыки, необходимые для участия в волонтерских проектах по сохранению культурного наследия. Занятия в рамках основной программы обучения будут проходить в Абрамцевском художественно-промышленном колледже имени В.М. Васнецова с 25 сентября по 31 октября 2021 года.

Программы школы предполагают лекции по истории и архитектуре, а также мастер-классы по работе с тремя видами материалов: дерева, камня и металла. Обучение проводят опытные реставраторы, архитекторы, эксперты в сфере сохранения наследия и общественные деятели.

Стать участником «Школы волонтеров наследия» может любой гражданин России, которому исполнилось 18 лет. Запись в «Школу волонтеров наследия» в 2021 году осуществляется через портал dobro.ru, либо на сайте волонтерынаследия.рф.

Первое занятие состоится 25 сентября в 10-00.

Тема 1. Объекты культурного наследия. Практика сохранения объектов культурного наследия в волонтерском движении. Основные понятия и принципы реставрации.

Тема 2. Свойства основных реставрируемых материалов. Основы технологии реставрации камня, металла, дерева.

Контактная информация: волонтеры наследия.рф

Горячая линия: +7 (916) 209-60-72

E-mail: moovoopik@gmail.com

Главная достопримечательность древнего Волоколамска сегодня – это общественный туалет, установленный на городище XI – XVII веков.

Не заметить его невозможно, ибо это первое, что бросается в глаза, как только подъезжаешь к Волоколамскому кремлю. Объект «Ме/Жо» находится на открытом месте и обозревается с лучших видовых точек. Он встречает туристов, когда те прибывают к музейному комплексу, и провожает, когда те отбывают.

Экскурсоводам, рассказывающим об истории Волоколамска от древних времён, нелегко удерживать внимание аудитории непосредственно на историческом ландшафте: в рисуемый воображением образ средневекового поселения то и дело навязчиво вторгается «уинстон черчилль».

Когда установка достопримечательности ещё только обсуждалась, активисты Волоколамского отделения ВООПИиК и горожане предлагали властям различные, более скромные, варианты её размещения, подобающие ей по статусу. Но администрация Волоколамска упорно желала видеть сортир именно здесь – на месте, которое является святыней для людей, уважающих память о своих предках; в 60 метрах от апсид алтарной части Воскресенского собора XV века.

Алла Громинова, председатель совета Московского областного отделения ВООПИиК, трижды обращалась в Главное управление культурного наследия с просьбой принять меры к устранению нарушений и привлечению виновных к ответственности в связи с захватом части территории и повреждением объекта археологического наследия. Однако достопримечательность по-прежнему попирает памятник федерального значения.

Туалет-на-городище в Волоколамске – это больше, чем сортир. Он символ победы благоустроительного идиотизма над культурой и здравомыслием.

Справка:

Туалет поставлен в центре древнейшего ядра раннесредневекового города – самого древнего в Московской области.
Под сортиром в культурном слое памятника археологии находятся 13 изб XI–XIII вв. с крыльцами и отмостками, а также улицы и оборонительные частоколы времён Ярослава Мудрого и Андрея Боголюбского.
Время от времени происходит сброс переработанных продуктов жизнедеятельности человека, которые растекаются по культурному слою, где содержатся ценные свидетельства и артефакты домонгольского и княжеского периодов.

Текст — Мария Миронова, фото на обложке — vladimirdar.livejournal.com

Мария Миронова, Татьяна Лаврентьева

У памятника археологии «Селище Зимино 1», расположенного в Пироговском лесопарке, оказалась очень короткая жизнь. Короткая, но насыщенная. В 2018 году он был поставлен на государственную охрану как выявленный объект культурного наследия. В 2019-м под него заложили мину в виде Акта государственной историко-культурной экспертизы, допускавшей так называемые «спасательные раскопки». В 2020-м его как следует отутюжили тяжёлой техникой и эти самые раскопки провели. А в 2021 году памятник археологии был снят с охраны.

Эта история заслуживает подробностей, поскольку является ярким, прискорбным и, к сожалению, характерным примером ликвидации объекта культурного наследия с помощью несложной комбинации, в которой каждому участнику отведена своя роль. И в числе этих участников одно из первых мест занимает Главное управление культурного наследия (ГУКН) Московской области.

Селище «Зимино 1» было обнаружено в ходе археологической разведки, проводившейся в Мытищинском районе в рамках подготовки к строительству платной автодороги Виноградово – Болтино – Тарасовка. Следы неукреплённого поселения XVI – XVIII веков нашлись в 750 метрах от южной окраины деревни Зимино, в месте впадения ручья в реку Чанку.

ГУКН Московской области внесло селище «Зимино 1» в перечень выявленных объектов культурного наследия.

Площадь памятника археологии составляла около 4 тысяч квадратных метров и почти вся попадала в зону будущего строительства. Согласно букве закона, объект подлежал сохранению, что создавало строителям некоторые неудобства, поскольку означало необходимость корректировки линии шоссе. О том же говорили и выводы первой экспертизы, проведённой в августе 2018 года государственным экспертом Стрикаловым И.Ю.: «Проведение земляных, строительных, хозяйственных работ на территории земельного участка общей площадью 220 га (длиной 21 км, шириной 90-130 м), подлежащего воздействию земляных, строительных, хозяйственных работ по титулу «Автомобильная дорога Виноградово – Болтино – Тарасовка» невозможно (отрицательное заключение)» (слово «невозможно» выделено авторами статьи). Акт экспертизы см. здесь: https://gukn.mosreg.ru/download/document/982613.

Однако, по заведённым нынче в Московской области порядкам, если памятник мешает строительству – то ну его в баню, этот памятник. И уже через три месяца тот же эксперт Стрикалов И.Ю. одобрил альтернативу, которая в дальнейшем позволила строителям убрать селище «Зимино 1» с дороги в прямом и переносном смысле этого слова. Новый акт экспертизы, выполненный к разделу об обеспечении сохранности памятника в рамках работ по проекту «Автомобильная дорога Виноградово – Болтино – Тарасовка», допускал спасательные раскопки, в результате которых памятник археологии перестал существовать. (Акт второй экспертизы см. здесь https://gukn.mosreg.ru/download/document/1657579).

Вскоре появилась и третья экспертиза – на проект подготовки территории – с той же подписью и с тем же содержанием. По сути, эксперт Стрикалов И.Ю. одобрил проведение спасательных археологических полевых работ с целью снять памятник археологии с государственной охраны, чтобы тот не мешал строительству платной автомобильной трассы. Важно упомянуть, что проект трассы находился тогда в стадии очередной корректировки: ещё 6 ноября 2018 года было опубликовано Распоряжение Главархитектуры Московской области от 02.11.2018 № 30РВ-412 «О подготовке изменений в проект планировки территории для размещения объекта капитального строительства – автомобильной дороги Осташковское шоссе (Виноградово – Болтино – Тарасовка)»

То есть ничто не мешало эксперту и Главному управлению культурного наследия МО выступить с предложениями по корректировке трассы ради сохранения памятника.

Местные жители и Московское областное отделение ВООПИиК направили в ГУКН свои возражения на вторую и третью экспертизы, в которых обращали внимание областного органа охраны памятников на то, что вопреки логике всего законодательства и базовым принципам охраны объектов культурного наследия предлагается свежевыявленный объект раскопать и снять с охраны. Был отмечен и комизм отдельных деталей актов при их сопоставлении: во второй экспертизе Стрикалов одобряет охранные раскопки на 100% территории памятника, а в третьей – на 99%.  Кроме того, были высказаны замечания к качеству актов, содержащих фактические ошибки, что совершенно недопустимо и противоречит требованиям законодательства, предъявляемым к экспертизам. Главное управление культурного наследия сочло это несущественным, а замечания Московского областного отделения ВООПИиК на вторую экспертизу Стрикалова вообще не были опубликованы в сводке предложений по итогам общественного обсуждения.

Для понимания ситуации нужно учитывать, что в термин «спасательные раскопки» закладывается вовсе не физическое спасение самого памятника, как можно было бы подумать, а извлечение всего лишь части информации о нём, хранящейся затем уже в виде отчётов о раскопках и коллекции найденных артефактов. Соответственно, в норме спасательные раскопки проводят в экстренных случаях, когда утрату памятника предотвратить нельзя: в результате, например, обвала грунта. Предполагается, что это мера быстрого реагирования. Но, поскольку тотальная застройка всего и вся в России по масштабам и последствиям напоминает в наши дни стихийное бедствие, спасательные раскопки всё чаще и чаще применяются планово, в обстоятельствах, когда нет ни одной причины, почему памятник должен быть уничтожен. И это катастрофа для объектов археологического наследия, высочайшая ценность которых для государства априори подчёркивается законом: все они являются памятниками федерального значения.

Если бы сохранение объектов культурного наследия было императивом в работе ГУКН Московской области, то с селищем «Зимино 1», да и в других подобных случаях, мы наблюдали бы иной сценарий развития событий: после выявления памятника археологии Главное управление культурного наследия вежливо, но твёрдо добивалось бы внесения изменений в проект строительства. Трассу бы скорректировали, селище осталось бы живо. На небольшой части памятника провели бы раскопки с целью получения сведений о существовавшем здесь поселении, а большую сохранили бы для благодарных потомков.

Но на сегодняшний день благодарить ГУКН Московской области потомкам особо не за что: приняв выводы второй и третьей экспертиз, гораздо более удобных для строительства шоссе, чем первая, Правительство Московской области в лице этого Управления заведомо согласилось с тем, что памятник будет ликвидирован. У строителей не осталось ни единого мотива разводить с объектом археологии церемонии. И в разгар весенней пандемии 2020-го, когда все добропорядочные граждане сидели по домам, по нашему наследию, бесценному для государства, поехала тяжёлая техника.

30 апреля 2020 года при натурном осмотре участка Московское областное отделение ВООПИиК зафиксировало, что на территории селища «Зимино 1» «…задернованная поверхность уничтожена, видны многочисленные колеи и борозды от тяжелой техники, проведена очистка территории от порубочных остатков, грубая планировка местности с турбированием культурного слоя, в результате чего культурный слой оказался повреждён и частично уничтожен» (Из обращения МОО ВООПИиК в Главное управление культурного наследия Московской области от 14 мая 2020 года).

При этом нарушено было всё, что можно, начиная с Федерального закона «Об объектах культурного наследия» и заканчивая требованиями коллаборационистских второй и третьей экспертиз. Согласно им, прежде чем вести здесь подготовительные работы по прокладыванию дороги, участок селища должны были огородить, произвести спасательные раскопки и лишь затем начинать подготовку территории к строительству. По факту всё произошло наоборот. И производилось плановое «спасение» не целостного нетронутого комплекса, а тех объедков, которые строители оставили археологам.

Напомним, что правом юридически грамотно «наложить вето» на любую угрозу объектам археологического наследия эксперты наделены с 2012 года: в отношении земельных участков, подлежащих хозяйственному освоению, археологами теперь проводится государственная экспертиза. Затем к делу охраны объектов археологического наследия должны подключаться региональные органы охраны памятников (в Подмосковье это ГУКН), от которых, согласно действующему законодательству, зависит окончательное решение судьбы археологических памятников. У Главного управления культурного наследия есть право требовать внесения изменений в проекты ради сохранения памятников, однако этим правом ГУКН пренебрегает, предпочитая согласовывать «спасательные раскопки», осуществляемые с подачи аттестованных экспертов. Экспертам-археологам тоже, видимо, недосуг вникать в судьбы памятников, ведь в иной день приходится оформлять в поте лица по несколько экспертных заключений. Так, упомянутый эксперт Стрикалов И.Ю., руководитель Старорязанской экспедиции, 28 июня 2021 года умудрился справиться сразу с двумя экспертизами на объекты в Московской области, и такая «конвейерная» производительность почему-то никого не смущает. (Акты см. здесь:

• https://gukn.mosreg.ru/download/document/9878419;
• https://gukn.mosreg.ru/download/document/9878437 )

В результате установившегося порядка «спасательные раскопки» ударными темпами превращаются в «спасительные», но только для агентов хозяйственной деятельности, которые могут быть уверены, что встретившийся на пути археологический объект не помеха планам. В три хода памятник археологии прекращает свое физическое существование, и заморачиваться с поиском вариантов, сохраняющих археологическое наследие, нет резона.

Недавно в ГУКН поступила 5-я по счёту экспертиза в отношении селища «Зимино 1», которая предложила не включать объект археологии в единый государственный реестр, поскольку он раскопан на всей площади и физически перестал существовать. По её итогам 1 июля 2021 года на сайте ГУКН уже размещено Распоряжение о снятии с селища статуса выявленного объекта культурного наследия. Таким образом, о «Зимино 1» Родина может забыть навсегда.

Добавим, что в тот же день вышло Распоряжение ГУКН об исключении из списка выявленных объектов культурного наследия другого памятника археологии – селища «Аксено – Бутырки» XVI – XVII вв., «спасённого» точно таким же способом при сходных обстоятельствах.

Чтобы полностью исключить потенциальную предвзятость по отношению к ГУКН в оценке его действий (со строителями всё понятно и так), отметим, что селище XVI – XVIII веков «Зимино 1» не единственная жертва трассы Виноградово – Болтино – Тарасовка.

Памятник деревянного модерна Дача Афинского – Кострюкова, оказавшийся на пути строительства, вскоре тоже погибнет. Он также имел статус выявленного объекта культурного наследия. Решение о его постановке под охрану было принято после серьезного историко-культурного исследования, проведённого сектором Свода памятников Института искусствознания и Пушкинским районным отделением ВООПИиК.

На заседании Научно-методического совета ГУКН 9 аттестованных экспертов высоко оценили памятник как «весьма значимый образец дачного дома эпохи «модерн», отличаюшийся высоким архитектурно-художественным уровнем». И так же точно в результате последовавшей вслед за тем экспертизы, подписанной экспертом Т.П. Кудрявцевой, он не был в итоге включен в реестр и охранного статуса вовсе лишился. ГУКН не постыдилось согласиться с Актом экспертизы, выполненной по заказу строительного лобби, откровенно направленной на уничтожение памятника архитектуры и созданной на основе подлогов и фальсификаций. И «не заметила» начальник этого ведомства В.В. Березовская аргументированных возражений к Акту со стороны ВООПИиК, аттестованных государственных экспертов и учёных. (Подробный материал о Даче Афинского – Кострюкова см. на сайте МОО ВООПИиК: https://movoopik.com/dacha_afinskogo/).

Эксперт Т.П. Кудрявцева, давно снискавшая себе в кругах градозащиты славу Герострата, недавно вновь была аттестована Министерством культуры РФ и, без сомнения, продолжит свою разрушительную для наследия России деятельность.

И селище «Зимино 1», и Дача Афинского – Кострюкова были бы сохранены, если бы Главное управление культурного наследия Московской области стало их щитом.

Было бы цело жилое здание в Королёве, построенное до революции Казённым заводом военных самоходов «Бекос» по проекту М.С. Лялевича. Были бы живы парк Опалихи и Мытищинский вагоностроительный завод, школа «Сказка» в Малаховке. Императорская усадьба Ильинское не подверглась бы разгрому. И этот список можно продолжать и продолжать.

Но ГУКН (и это приходится признать на основании многочисленных фактов) является активным звеном системы, прочно укоренившейся в Подмосковье и реализующей сверхприбыльное строительство. Оно соглашается с позорными экспертизами; с ничтожными границами памятников; с застройкой ценных ландшафтов; с сокращением зон охраны; с лишением зданий охранного статуса; со «спасательными раскопками», которые спасают что угодно, но только не памятник археологии, и так далее.  Оно препятствует постановке на охрану целостных историко-архитектурных комплексов; под надуманными предлогами, а чаще вообще без объяснений, отклоняет заявки на включение объектов в перечень выявленных памятников. Выступает в судах на стороне застройщиков. Из спектра профессиональных мнений ГУКН выбирает, как правило, те, что сформированы в коммерческих интересах определённых лиц. И всё вышеперечисленное оно делает со спортивным задором – такое впечатление складывается по опыту последних лет.

Общеизвестно, что археологические памятники являются неотъемлемой частью культурного наследия народов России и мирового культурного наследия. В соответствии с действующим российским законодательством и международными правовыми нормами, они находятся под охраной государства.

Археологи и сотрудники органов охраны памятников согласованными действиями могли бы предотвратить бесчисленные потери объектов культурного наследия в связи с разного рода непродуманными подходами к хозяйственному освоению территории. Вместо этого они реализуют схему, в которой памятники археологии регулярно приносятся в жертву золотому тельцу — интересам застройщиков, транспортников и других агентов хозяйственной деятельности вопреки требованиям закона и здравого смысла.

Будущие поколения рискуют остаться вовсе без памятников археологии. Потомкам могут достаться лишь труднодоступные отчёты о сделанных наспех раскопках (если отчёты сохранятся) и коллекции находок (тоже – если сохранятся). Для подобных опасений есть все основания: достаточно вспомнить, как в Музее истории Москвы «на вынос» для всех желающих были выставлены огромные сундуки с оказавшейся никому не нужной археологической керамикой…

Н.Б. Тарашевская

В этой статье я расскажу о прекрасном месте ближнего Подмосковья, расположенном вдоль течения речки Пехорки. Его территория находится между Большой Владимирской дорогой и современным Егорьевским шоссе, в прошлом Касимовской дорогой. Речь пойдет о старинном селе Соколове с приписанной к нему деревней Кучиной, документально известным с середины XVI века.

Сейчас это место называется улица Гидрогородок и является частью города Железнодорожный Московской области. Старинного села Соколова уже более 180 лет нет ни на одной карте; деревня Кучина существует в виде микрорайона Кучино. В радиусе десятка километров от бывшего села Соколова находятся, или находились раньше, старинные имения, судьбы которых были связаны с замечательными людьми, оставившими свой след в истории России. Практически у всех владельцев этих имений были общие семейные, служебные и иные связи.

В немногочисленных кратких публикациях это место часто называют «усадьбой Рябушинских», хотя Рябушинские были всего лишь последними ее владельцами. Очень обидно, что подлинная четырехвековая история усадьбы до Рябушинских практически не известна. Архивное изучение этой истории ранее никем не проводилось.

К северу от бывшего села Соколова находится левый приток Пехорки – удивительная речка, имевшая на протяжении трех веков четыре названия: в XVII и XVIII веках она была Вздеришкой, Вздериношкой, Вздеринушкой; в ХIХ веке стала Пильней; до середины ХХ века называлась Лобановкой; в послевоенных документах Кучинского Леспаркхоза ее именуют Сосенкой. Речка вытекает из недр вырубленного в 2013–2015 годах огромного старинного леса, являвшегося частью ландшафта Подмосковной Мещеры. Село Соколово находилось на горе, расположенной на левом берегу Пехорки, как минимум с середины XVI века до 1804 года. С трех сторон его окружал вековой лес. Под горой в течении Пехорки находится проточный пруд, выкопанный во времена царя Алексея Михайловича. Уровень этого пруда поддерживает плотина, на которой примерно 300 лет, до 1932 года, действовали водяные мельницы.

Прошлое этих мест очень интересно, при этом загадочно и запутано.

В писцовых книгах название «Кучинская пустошь» упоминается впервые в 1573–1574 годах. Перепись эта проводилась после набега на Москву крымского хана Девлет Гирея. Кучино предстало перед переписчиком опустошенным местом.

Первым известным владельцем села Соколова был представитель старого московского боярского рода Михаил Яковлевич Морозов [1]. Согласно переписным книгам, он владел селом до 1623 года. Однако в этом утверждении можно усомниться, правильнее было бы сказать, что до 1573 года. На службе у царя Ивана Грозного М. Я. Морозов был военным и государственным деятелем, дипломатом и воеводой. За преданную службу в 1573 году по приказу Ивана Грозного Михаил Яковлевич Морозов, его жена и двое сыновей были казнены.

При Михаиле Яковлевиче Морозове к селу Соколову были приписаны деревни Кучина и Юркина. Последняя упоминается в документах 1584–1586 годов. Далее ни в одном документе названия деревни Юркиной нет, и узнать, где именно она располагалась, уже невозможно. В селе стояла деревянная церковь Николая чудотворца [2].

Документов, свидетельствующих о том, кто был владельцем села Соколова в период между 1573 и 1623 годами, не найдено, однако автором был установлен интересный исторический факт. После упразднения в 1804 году последней действующей Никольской церкви в селе Соколове ее церковная утварь была перенесена в Никольскую церковь села Загарья соседнего Богородского уезда.

Когда в 1846 году старинная церковь в Загарье пришла в ветхость, внутри предназначенного к сожжению престола был найден завернутый в плат антиминс, датируемый, согласно надписи на нем, 1618 годом. В это время церкви в Загарье еще не существовало, поэтому можно с уверенностью утверждать, что этот антиминс был привезен в Загарье в числе утвари церкви села Соколова. По резолюции Филарета, митрополита Московского, священнику церкви Николая Чудотворца в Загарье разрешено было устроить для этого древнего святого антиминса серебряный ковчег и хранить его на престоле, как древнюю святыню. Консистории велено было дать о сем знать благочинному для наблюдения за исполнением и хранением [3, 4, 5].

Упоминание этого антиминса стало неопровержимым свидетельством того, что в 1618 году село Соколово существовало и в нем находилась действующая церковь. Дата, написанная на антиминсе, показывала дату освящения храма, в который он был передан. Возможно, что в 1618 году в Соколове была построена новая церковь. Не известны пока только владельцы самого села в этот период.

В 1623–1624 годах царь Михаил Федорович пожаловал земли, приписанные к селу Соколову, Ивану Ивановичу Чемоданову и Василию Ивановичу Стрешневу, которые владели ими совместно.

Иван Иванович Чемоданов [6] был воспитателем сына Бориса Годунова Федора, стольником и переяславским наместником. В 1656 году по указу царя Алексея Михайловича И. И. Чемоданов был отправлен в Венецию, чтобы занять денег у этой республики. Денег он там не получил, но написал свой «Статейный список», в который внес ряд ценных наблюдений, полученных во время своего путешествия.

В 1627 году Иван Иванович Чемоданов стал владельцем выжженного поляками сельца Орлова, что на Троицкой дороге. Сельцо это стояло на речке Здериноге. Возможно, что речка, протекавшая в северной части земель села Соколова, получила название Вздериножка именно от Чемоданова [7].

Во времена царствования Михаила Федоровича Романова, в 1623-1624 годах, на юго-западе от земель села Соколова находилась деревня Никольская. В это время боярину Василию Ивановичу Стрешневу [8] эти земли были отданы под строение [9]. В период между 1634–1635 годами он построил здесь новую Никольскую церковь, и деревня стала селом Никольским. Соседнее с Никольским сельцо Ступишино, Зворыкино тож, в 1641 году от Дорофея Пустынникова также перешло во владение к Василию Ивановичу Стрешневу. И в этом селе Василий Иванович тоже построил первую в XVII веке Архангельскую деревянную церковь.

В период с 1635 по 1646 год Василий Иванович Стрешнев стал единственным владельцем села Соколова с деревней Кучиной. В это время и в Соколове он также построил церковь Николая чудотворца.

Таким образом, благодаря Василию Ивановичу Стрешневу в окрестных селах практически одновременно появились три новых деревянных церкви: в 1633–1635 – в Никольском [9], в 1641 – в Архангельском [10], в 1646 – в Соколове [2]. В это время он был владельцем всех этих имений.

По указу царя Алексея Михайловича в его Измайловской вотчине, на речках Пехорке и Клязьме было выкопано около двадцати прудов с плотинами, на которых соорудили в общей сложности 30 мельниц. На Пехорке были построены 13 мельниц. Мельничный двор на Пехорке у села Соколова впервые упоминается в период времени с 1623 по 1646 год, когда владельцем села был Василий Иванович Стрешнев.

В. И. Стрешнев был одним из самых близких к царю Михаилу Федоровичу вельмож. Второй женой Михаила Федоровича была Евдокия Лукьяновна Стрешнева. Василию Ивановичу она приходилась двоюродной сестрой. Вторая женитьба царя возвысила род Стрешневых. 18 августа 1645 года, когда скончалась царица Евдокия Лукьяновна, Василий Иванович занимался приготовлениями к ее погребению, а 28 сентября произошло венчание на царство Алексея Михайловича. Василий Иванович Стрешнев состоял распорядителем на свадьбе царя Алексея Михайловича с Марией Ильиничной Милославской [8].

Измайловская вотчина царя Алексея Михайловича, которая в то время на востоке доходила до речки Пехорки, в этом месте через Большую Владимирскую дорогу граничила с владениями Василия Ивановича Стрешнева – деревней Леоновой и землями села Соколова [11].

Сергей Михайлович Соловьев, перечисляя, какие подмосковные села посещал для охоты Алексей Михайлович, упоминает села Никольское и Соколово – имения двоюродного дяди царя по жене В. И. Стрешнева. При этом английский врач при царском дворе Сэмюэль Коллинз писал, что когда царь отправлялся за город для охоты и увеселений, он выезжал из Восточных ворот города. «Главною целью загородных поездок была любимая потеха царя Алексея Михайловича – охота, ходил на поля тешиться с птицами, любил ходить и на медведя» [12].

Василий Иванович Стрешнев был у своего отца единственным сыном. Своих детей он не имел. Умер Василий Иванович в 1661 году. Вдова Василия Ивановича Стрешнева скончалась в 1665 году. Поскольку семья Стрешневых была бездетной, то в 1669 году по указу царя Алексея Михайловича село Соколово и его церковь были описаны. Именно благодаря такому вниманию царя к селу Соколову мы имеем дошедшие до нас сведения и о самом селе, и о сельской церкви, сохраненные братьями В. И. и Г. И. Холмогоровыми. В их трудах сложно найти более подробное описание какой-либо другой церкви Московского уезда. Из него мы узнаём следующее.

В селе Соколове стояла деревянная церковь Николая чудотворца с приделами прпп. Зосимы и Савватия и св. мученицы Ирины, с домами причетников. При церкви была отдельно стоящая рубленая колокольня с одним большим колоколом, вторым поменьше и пятью малыми колоколами. Церковь, судя по описанию, была не ординарная, соответствовала высокому статусу владельцев села. В этой церкви было более 120 икон XVI–XVII веков, не считая многочисленной богатой церковной утвари.

В селе находился дом вотчинника с 3 горницами, 1 скотный двор, 2 двора «задворных» людей. В самом селе Соколове крестьянских дворов не было. Все крестьяне жили в деревне Кучине, расположенной на противоположном низком берегу Пехорки [2].

В течение 13 лет после смерти Авдотьи Андреевны Стрешневой село Соколово оставалось без хозяина. Архивные документы показывают нам следующего владельца села в 1678 году. Им стал Родион Матвеевич Стрешнев, который служил при дворе царя Алексея Михайловича [2]. С 1634 года он имел чин стольника. В 1654 году на Украине Родион Матвеевич объявил гетману Богдану Хмельницкому о том, что царь «принимает его под свою высокую руку», на что Хмельницкий дал Стрешневу «лист» с клятвой в верности.

В 1676 году Родион Матвеевич принимал участие в венчании на царство Федора Алексеевича, нес царский венец в Успенский собор. В этом же году он был пожалован в бояре. С 1679 по 1685 год служил воспитателем сначала царевича, потом и царя Петра Алексеевича и принимал участие в его венчании на царство в 1682 году.

В 1687 году после смерти Родиона Матвеевича Стрешнева село досталось его сыну Ивану Родионовичу Стрешневу, который подал прошение о разрешении на постройку в селе Соколове новой церкви на месте обветшавшей. А поскольку у церкви своей земли и сенных покосов не было, то Иван Родионович передал ей и землю, и покосы, после чего и получил разрешение на постройку новой церкви [2].

В то время, когда Соколовым, согласно клировым ведомостям, владел Иван Родионович Стрешнев, выясняется, что неизвестно с какого года, но точно, что до 1689-го, село принадлежало Василию Васильевичу Голицыну, другу и сподвижнику царевны Софьи Алексеевны [13]. Два подлинных архивных документа выдают разную информацию. Автором было установлено, что это противоречие в фактах владения землями села Соколова связано с деятельностью в этих местах Василия Васильевича Голицына, обладавшего в то время практически безграничной властью, в том числе и по отношению к своим и чужим имениям.

Голицыны в нашей местности владели селом Троицким, а также землями, лежащими к востоку от Троицкого – селом Савиным, которое граничило с землями села Демина, Демидково тож, принадлежавшего в то время царевне Софье. Таким образом, В. В. Голицын и царевна Софья, значимые лица русской истории, были тесно связаны в том числе и по своим владениям, находящимся на нашей земле.

Интересный исторический факт, не известный до настоящего времени, был найден автором в фондах Государственного исторического музея в документах, относящихся к 1689 году, когда «по именному указу великихъ государей, все имѢнiя, принадлежавшiя князю Василiю Васильевичу и его сыну Алексею Голицынымъ были отписаны на великаго государя за ихъ вины» [13].

В этих документах рассказана история о том, как после падения царевны Софьи проводилось следствие при изъятии у Голицыных их имений, в частности сел Троицкого, Савина и Соколова. Приказом розыскных дел руководил Тихон Никитич Стрешнев. Именно ему были переданы эти документы, а их копии были направлены Государю.

Следствие велось под надуманным предлогом. «Перепищик» Кирила Пущин выяснил, что «остаточные волы» не были пригнаны из села Соколова в село Савино, Спаское тож, а «прикащик» Стомкин, которому велено было тех волов из села отогнать, вероятно, их кому-то продал. Все это ставилось в вину В. В. Голицыну как владельцу этих сел.

Описному дьяку Семену Черному велено было из села Соколова передать в село Спаское птицу и скотину: «лошадей кобыл», «птицу в осмотре», сорок пять волов, одиннадцать коров, четырнадцать баранов, две, да еще двадцать три овцы, коз, и четыре работных лошади. Да еще гнезда гусей и лебедей. А также птицу заморенную, то есть битую. Лебеди в то время гнездились на пруду речки Пехорки [14, 15, 16].

Эти документы несомненно свидетельствуют о том, что до 1689 года земли села Соколова принадлежали Василию Васильевичу Голицыну. То, что до сих пор об этом не было известно, вероятно, можно объяснить тем, что после опалы Голицыных было запрещено об этих фактах упоминать.

После В. В. Голицына владельцем села Соколова в 1697 году был Иван Родионович Стрешнев, и в этом же году им была построена та самая новая деревянная церковь, с просьбой о разрешении на строительство которой он обращался в 1687 году [2].

В новой Никольской церкви были приделы преподобных Зосима и Савватия, а также святой великомученицы Ирины. Таким образом, церковь, построенная В. И. Стрешневым, та самая, которую подробно была описана по указу царя Алексея Михайловича, простояла в селе 41 год.

Это было последнее упоминание о строительстве какой бы то ни было церкви в селе Соколове, то есть, если другой церкви в селе никто из его владельцев не строил, то церковь, построенная в 1687 году, просуществовала 107 лет. Объективные исторические данные, собранные автором, подтверждают тот факт, что за это время никто из владельцев имения не имел ни возможности, ни желания строить новую церковь.

Наталья Алексеевна Стрешнева, урожденная Шаховская, была женой Василия Ивановича, последнего Стрешнева, владевшего селом Соколовым с 1735 года [2].

После смерти Василия Ивановича в 1745 году село Соколово перешло во владение Натальи Алексеевны. Она вышла замуж за Федора Богдановича Пассека, от которого еще будучи в браке со Стрешневым родила ребенка.

У Н. А. Пассековой также, как и у ее мужа Ф. Б. Пассека [17, 18, 19, 20], происходили постоянные конфликты со своими знакомыми, родственниками, соседями по имению, в том числе и с Румянцевыми, переходящие в многолетние судебные тяжбы. Пассекова вела судебные разбирательства даже с малолетними детьми князя Голицына. Улаживать эти тяжбы Екатерина II поручала Якову Александровичу Брюсу, генерал-аншефу, московскому главнокомандующему, мужу сестры П. А. Румянцева-Задунайского Прасковьи Александровны Румянцевой, владельцу усадьбы Глинки [17].

При Дворе Пассекова вела себя так, что Екатерина II хотела за проступки, которые та совершала, отдать ее начальнику Тайной канцелярии Степану Ивановичу Шешковскому, чтобы тот ее высек [17].

Из Межевого плана села Соколова 1766 года известно, что владельцем Соколова в это время значился Петр Александрович Румянцев [21].

Из текста Межевого плана следует, что Наталья Алексеевна Пассек заложила село Соколово Петру Александровичу, и к 1766 году просрочила платеж по закладной. Так село юридически перешло от Стрешневых к П. А. Румянцеву. В 1766 году в Соколове не было ни одного крестьянского двора, на усадебной территории находились лишь господский дом, церковь и дома причта [22, 23, 24].

В 1737 году мать Натальи Алексеевны Татьяна Дмитриевна Шаховская, урожденная Арсеньева, купила село Корнеево, расположенное неподалеку от Соколова. После ее смерти имение перешло к ее сыну Николаю Алексеевичу Шаховскому. После него в 1767 году владелицей села стала его сестра Наталья Алексеевна Пассек. Через год, в 1768 году, Корнеево от Пассековой перешло к П. А. Румянцеву, возможно, также по причине неоплаченной закладной. При С. П. Румянцеве сельцо Корнеево, не имевшее уже в то время церкви, было переименовано в Зенино, в честь младшей внебрачной дочери Сергея Петровича Зинаиды Сергеевны Кагульской [25].

В 1778 году после упразднения последней действующей каменной церкви в соседнем селе Горенки, ее малочисленный приход был переведен в церковь села Соколова. (В 1777 году он был приписан к церкви в соседнем селе Акатове [23]).

В 1783 году владелицей села Соколова вновь значится Н. А. Пассек. Как свидетельствуют архивные документы, Соколово принадлежало Наталье Алексеевне, но было отписано П. А. Румянцеву-Задунайскому. Сама Екатерина II по милости своей повелела фельдмаршалу не прогонять старую барыню из ее бывшего имения [17]. Приказ императрицы Румянцевы исполняли даже после смерти Екатерины и Петра Александровича. Н. А. Пассек прожила в Соколове до самой смерти в 1789 году.

Так почему же российская императрица так благоволила к этой женщине с таким вздорным характером? Возможно потому, что второй муж Пассековой, Федор Богданович, был братом Петра Богдановича Пассека, активного участника дворцового переворота, вознесшего на престол Екатерину Вторую [17]. Сам же Петр Богданович просил покровительства для своего сына у П. А. Румянцева-Задунайского и до конца жизни фельдмаршала вел с ним переписку [26, 27].

При Н. А. Пассек на Пехорке была не только мельница крупчатка, но и полотняная фабрика. В самом селе были господский дом, церковь и несколько домов дворовых людей [2].

В августе 1781 года Наталья Алексеевна выгнала из села священника Федора Филипова, который 28 лет честно прослужил в соколовской церкви. Он вынужден был перейти на служение в церковь села Акатова [28].

В 1788 году Пассекова не выдала ругу на церковь и вновь подала прошение в Московскую духовную консисторию об отрешении от соколовской церкви уже другого, следующего за Федором Филиповым священника Иоанна Васильева [29].

Невыдача содержания церкви, похоже, была семейной традицией Шаховских. Еще тогда, когда владельцами села Корнеева (будущего Зенина) были Николай Алексеевич Шаховской, а после него Наталья Алексеевна Пассек, происходили аналогичные истории: брат и сестра также не выдавали ругу на церковь и выживали из Корнеева священнослужителей [30, 31].

В просьбе Пассековой было отказано, нового священника соколовской церкви пригрозили не присылать до тех пор, пока владелица имения не попросит прощения у духовной консистории [29]. Чем закончилась это препирательство с церковными властями не известно, но в 1789 году, после смерти Натальи Алексеевны, селом Соколовым уже владел младший сын Румянцева-Задунайского Сергей Петрович Румянцев.

При соколовской церкви тогда числилось 26 приходских дворов, она была в твердости, утварью довольна, пашенной земли и сенных покосов не имела. Благодаря стараниям Натальи Алексеевны Пассек в церкви не было священника, поэтому службы в ней не проводились. Несмотря на это упразднена она не была. Сергей Петрович Румянцев поспособствовал тому, чтобы приход соколовской церкви был приписан к церкви в Троицком-Кайнарджи, близлежащем имении Румянцевых. Никаких просьб о поновлении церкви от нового владельца села Соколова подано не было. Сергей Петрович Румянцев обратился в Московскую духовную консисторию с просьбой об упразднении церкви в селе Соколове как малоприходной и в 1804 году получил на это разрешение [29].

Церковь была сломана, а ее утварь передана в Никольскую церковь села Загарья Богородского уезда, которым также владел С. П. Румянцев. Требы кучинских крестьян велено было удовлетворять священнику села Загарья [29]. Так благодаря Сергею Петровичу Румянцеву село Соколово навсегда лишилось действующей церкви и стало сельцом.

Конец истории богатой утвари церкви села Соколова печален. В первые годы советской власти революционными активистами-богоборцами проводились акции по разграблению церквей Богородского уезда. Жители города Богородска (современного Ногинска) того времени рассказывали, как в их город возами свозились древние иконы из окрестных храмов и сжигались на городской площади. Не миновала эта беда и церковь в селе Загарье. Повторно она была ограблена в 1980-х годах, когда появилась мода на старинные иконы и «любители старины» совершали набеги на церкви. В настоящее время ни одной старинной иконы в храме нет [32].

Еще один славный российский род имеет непосредственное отношение к истории села Соколова. Дивовы принадлежали к служилым дворянам. К старшему поколению относятся три брата Дивовых – Андриан, Николай и Александр. Их отец, Иван Иванович Дивов, при Петре I был определен писарем в Нарвский пехотный полк, а в эпоху Екатерины II в конце своей карьеры стал президентом юстиц-коллегии и сенатором. Все три брата во время их службы в армии были героями многих сражений. Андриан служил во флоте под командованием графа Алексея Григорьевича Орлова, был участником Чесменской битвы.

Женой Андриана Ивановича была Елизавета Петровна Бутурлина, дочь Петра-Ионы Александровича Бутурлина и Марии Романовны Воронцовой, старшей дочери Романа Илларионовича Воронцова, У них родились три сына: старший Петр, средний Николай и младший Александр [33].

В 1813 году Андриан Иванович Дивов приобрел сельцо Соколово у С. П. Румянцева. У Дивовых в Московском уезде, на западе от Москвы, было еще одно село с таким же названием. Во избежание путаницы, наше Соколово Дивовы стали называть Дачей Соколовкой. Незадолго до смерти, в 1814 году Елизавета Петровна Дивова составила завещание, по которому она оставляла все свое движимое и недвижимое имущество мужу. После его смерти, которая последовала в конце 1814 года, братья Дивовы в 1817 году разделили наследство родителей между собой. Соколово досталось Петру Андриановичу [34].

Дивовы владели Соколовым 17 лет. В своем имении Дача Соколовка Петр Андрианович бывал достаточно редко, также как и в своем родовом селе Соколове. Тем не менее, соседнее Зенино, входившее в состав имения Троицкое-Кайнарджи, владение Николая Андриановича Дивова, женатого на младшей дочери С. П. Румянцева Зинаиде, как и Дача Соколовка, были теми местами, где семья Дивовых проводила лето.

С 1830 по 1834 год бывшее село Соколово вместе с деревней Кучиной перешло к Рюминым [2].

Николай Гаврилович Рюмин был старшим сыном рязанского мещанина откупщика Гаврилы Васильевича Рюмина, его мать – Степанида Федоровна была вдовой купца Черенкова и первой женой Гаврилы Васильевича. Предки Рюминых известны с XVII века, когда они уже числились в привилегированной сотне – корпорации русского купечества [35, 36, 37].

В Рязани у Рюминых было четыре дома, которые считались лучшими в городе. Они были настолько хороши, что только в них, проезжая через Рязань, останавливались русские императоры и члены их семей. Гаврила Васильевич за честную службу отечеству и широкую благотворительность получил от царя дворянское звание. Александр I благоволил к Гавриле Васильевичу, одаривал его и его домочадцев.

Основным наследником отцовского богатства стал старший сын Николай Гаврилович. В семье Николая Гавриловича и Елены Федоровны (урожденной Кандалинцевой) было двенадцать человек детей, из которых в живых остались пять дочерей и один сын.

Единственный выживший сын Николая Гавриловича Федор был выпускником пажеского корпуса, Царскосельским гусаром. Он рано вышел в отставку, закончив службу в чине ротмистра. Затем служил рязанским предводителем дворянства. Женат был на княжне Ольге Сергеевне Голицыной, прапраправнучке фельдмаршала Румянцева-Задунайского. Единственный сын от этого брака умер бездетным [35, 36, 37, 38, 39, 40].

Одновременно с постройкой дома на Воздвиженке Елена Федоровна, жена Николая Гавриловича Рюмина, купила участок в Кучине. При Рюминых в 1834 году в сельце Соколове было 2 крестьянских двора, но без людей [2].

Огромные капиталы Н. Г. Рюмина позволили ему построить на горе, возвышающейся над прудом Пехорки, великолепную усадьбу. Архитектором всех усадебных строений стал Жюльен Францевич Тибо [41].

В усадьбе устроили широкие дороги, цветники, беседки, оранжереи, фонтаны… Часть усадебных построек находилась на правом низком берегу Пехорки. От пруда на крутую гору вела двумя полукружиями белокаменная лестница в стиле барокко, у подножия лестницы был поставлен белокаменный фонтан, а на горе – прекрасный усадебный дом, великолепные по красоте конюшни, оранжерея, несколько необычных деревянных флигелей, а также таинственное и по архитектуре, и по назначению кирпичное здание, построенное на древнем церковном месте, на старинном кладбище. По каким-то неведомым причинам ни на одной из многочисленных фотографий рюминской усадьбы XIX века это здание, не заметить которое было просто невозможно, не запечатлено.

Под усадебной горой, за плотиной, вдоль течения Пехорки был устроен каскад соединявшихся между собой водоемов. На ведущем к этому каскаду склоне усадебной горы был разбит регулярный парк, а над ним, на горе, в старинном лесу был устроен природный пейзажный парк с широкими дорогами и декоративными деревьями и кустарниками, посаженными по их обочинам. Дорога, ведущая с горы к мосту с плотиной, используемая до Рюминых в качестве основной дороги, ведущей к усадьбе, была с двух сторон обсажена пихтами. Такие же пихты в виде живой изгороди стояли вдоль всей дороги, ведущей в деревню Кучину. Пихты дожили до конца 1940-х годов. Две из них стоят и сейчас в нижней части спуска с горы.

Свою новую усадьбу Рюмины назвали «Мызой». Лето семья Рюминых обычно проводила в Кучине. Жизнь в усадьбе, как пишет М. Погожев, была широкая. В дни именин и рождений палили из пушечек. На сохранившихся фотографиях и акварелях той поры можно видеть красивый усадебный дом, оранжерею, беседку, речку, а также познакомиться с некоторыми сценками из жизни усадьбы [42].

По дошедшим до нас старинным преданиям на конюшнях Рюминых было выпорото немало кучинских крестьян; кто-то из Рюминых пользовался своими неограниченными правами барина по отношению к деревенским девушкам. Еще одна легенда гласит, что около моста на плотине стояла будка, в которой находился сторож с медведем на цепи. На одной из усадебных фотографий эта будка запечатлена – со сторожем, но без медведя.

В 1848 году в Кучине сгорела ветхая деревянная часовня, которая была ранее приписана к Соколовской церкви.

Рюмины владели Соколовым 40 лет. За это время они соорудили обводной канал от кучинского пруда, спрямивший в этом месте русло Пехорки. На этот канал была перенесена мельница. Обводной канал просуществовал до 1956 года, потом он был засыпан. Фрагмент этого канала сохранился в виде небольшого прудика, выкопанного в 1980-х годах в его русле около того места, где стояло здание Аэродинамического института Д. П. Рябушинского.

Рюмины сделали мост через речку Пильню (Вздериножку), а также проложили и замостили булыжником дорогу из деревни Кучины к Большой Владимирской дороге. Впоследствии эта дорога станет называться Леоновским шоссе.

Н. Г. Рюмин умер в 1870 году, его жена Елена Федоровна скончалась в 1874 году, оба они похоронены в Троице-Сергиевой лавре.

После смерти Николая Гавриловича в 1870 году имение было продано знаменитому московскому градоначальнику Н. А. Алексееву, в наше время незаслуженно забытому. Николай Александрович всю свою недолгую жизнь посвятил служению обществу.

Считалось, что Н. А. Алексеев был самым любимым и самым ярким московским головой, именно он поднял на высочайший уровень городское хозяйство. Николай Александрович научил Москву жить по муниципальному принципу, городское хозяйство стало финансово независимым. Алексеев решил проблему недостатка питьевой воды в Москве – построил Мытищинский водопровод. Благодаря Алексееву был утвержден проект, согласно которому система канализации охватывала весь город, а не только центр, как планировалось раньше. Николай Александрович заново замостил улицы, на некоторых из них уложил первый асфальт, сделал в городе ночное электрическое освещение, разбил много парков и бульваров. При нем были снесены старые торговые ряды у Красной площади, а на их месте появились Верхние торговые ряды (будущий ГУМ) и Нижние торговые ряды.

При Алексееве завершилось строительство Исторического музея, а рядом с ним в 1892 году появилось новое здание, в которое переехала Московская городская дума. Алексеев, будучи душеприказчиком С. М. Третьякова, ускорил открытие картинной галереи братьев Третьяковых [43].

Самым знаменитым проектом Алексеева было строительство на собственные средства и пожертвования его собратьев-купцов Московской психиатрической клинической больницы № 1, которая доныне носит имя Алексеевской. Николай Александрович с супругой пожертвовали на больницу 350 тысяч рублей. В общей сложности на благотворительность он потратил около трех миллионов рублей. Алексеев никогда не брал взятки и запрещал это делать другим [44].

Первая школа в Кучине была устроена на деньги Н. А. Алексеева. Теперь это школа № 8 города Железнодорожный.

Как писал Михаил Погожев, Алексеевы допустили в своем Кучинском имении «вандальство»: они снесли удивительный дом, поставленный Тибо, и построили на месте этой разрушенной мечты ординарный, очень почтенный, но нисколько не поэтический дом. Новый усадебный дом был построен в 1879 году и простоял здесь до 1965 года.

За год до своей смерти, в 1892 году Н. А. Алексеев продал имение Александре Степановне Рябушинской. У Павла Михайловича и Александры Степановны Рябушинских родилось шестнадцать детей, из них тринадцать достигли совершеннолетия – восемь сыновей и пять дочерей. Павел Михайлович скончался в 1899 году. Ненамного пережила мужа и Александра Степановна. После своей смерти Павел Михайлович оставил своим восьмерым сыновьям капитал, составлявший двадцать миллионов рублей.

Третье поколение русских предпринимателей отличалось от своих отцов и дедов отменным европейским образованием. Братья Рябушинские окончили Московскую практическую академию коммерческих наук, знали два-три европейских языка и пришли на нажитое родовое богатство. Эти люди были умны, готовы к активной деятельности и благотворительности [45, 46, 47].

Известный краевед и знаток имения В.Г.Фролов в своей исследовательской работе так писал о последних владельцах имения: «При разделе имения между братьями и сестрами оно было поделено на 16 участков. Кто не хотел иметь собственности в Кучино, продавали свои участки братьям. В 1910 году по решению суда имение было разделено между семью владельцами. Большой дом с парком и прилегающим лесом и территорию аэродинамического института получил Дмитрий Павлович. Все владельцы имели выход к реке, у всех проходили дороги, но по площади участки были неодинаковы» [48].

По словам А. А. Бахрушина, «Рябушинские, получившие в свое время английское образование, строили свою жизнь в Кучине на манер британских помещиков, увлекались спортом, заводили английские газоны» [49].

Нельзя сказать, что отношения окрестных крестьян и Рябушинских были безоблачными. По воспоминаниям жителей деревни Лобановой, располагавшейся у северной части Леоновского шоссе, в то время, когда кто-то из Рябушинских ехал в имение от Большой Владимирской дороги в конной упряжке или на автомобиле, местные крестьяне валили перед ними на дорогу заранее подпиленные (или подрубленные) деревья.

Главным героем кучинской усадьбы был, конечно же, Дмитрий Павлович Рябушинский, седьмой по старшинству среди восьми братьев [46]. Родился он в 1882 году.

Дмитрий Павлович получил среднее образование в Московской практической академии коммерческих наук. Занятия в ней вели известные ученые того времени. Вслед за старшим братом Владимиром 19-летний Дмитрий отправился в Гейдельбергский университет в Германии, где в течение одного семестра прослушал курсы физики, органической химии, философии и зоологии. После Гейдельберга Дмитрий совершил кругосветное путешествие. Наблюдая за чайками, боровшимися с ветром в аравийском порту Аден, Дмитрий подумал: то, что доступно птице, наверняка под силу и человеку. С этого момента зародилось в нем желание изучать законы воздухоплавания. Он решил основать на свои средства лабораторию для создания новой авиационной науки. Профессоры Н. Е. Жуковский и В. В. Кузнецов активно поддержали эту идею. Жуковский посоветовал начать с создания аэродинамической лаборатории для изучения законов полёта. Дмитрий Павлович предложил значительные средства для осуществления этой цели.

На территории своего подмосковного имения в Кучине в июле 1904 года 22-летний Д. П. Рябушинский начал строительство лаборатории.

К ноябрю были построены двухэтажное главное здание с большим залом и четырехугольной сквозной деревянной башней высотой 20 метров, машинное здание с паровой машиной, мастерские (слесарная, механическая и столярная), помещения для измерительных приборов и жилые дома для обслуживающего персонала и рабочих.

Оборудование аэродинамической лаборатории производилось по указаниям Н. Е. Жуковского. Была построена аэродинамическая труба длиной 14,5 метров. На все постройки, машины и оборудование до 1 января 1905 года было израсходовано около ста тысяч рублей. Дмитрий Павлович определил на содержание Института и производство опытов ежегодно расходовать 36 тысяч рублей. При этом он всегда подчеркивал, «что институт носит совершенно частный характер». Сразу же в Институте была построена малая электростанция, а в 1911–1912 году вторая, более мощная [50].

Сначала общее научное руководство Институтом осуществлял Н. Е. Жуковский, числившийся его «почетным сотрудником». Д. П. Рябушинский был директором, а также руководил постановкой экспериментов, в которых показал себя перспективным ученым [50]. Успехи молодого Рябушинского многочисленные завистники – коллеги Жуковского по Московскому университету – стали приписывать его капиталу и руководству Жуковского. Молодой, талантливый и самолюбивый Дмитрий Павлович в 1906 году отказался от повседневной помощи Жуковского, продолжил работу в Институте самостоятельно и весьма плодотворно. Позже ученики и соратники Жуковского также покинули Институт. Таким образом, из 14-ти лет успешной деятельности Кучинского Аэродинамического института (1904–1918) Жуковский со своими учениками проработал в нем менее двух лет. При этом впоследствии много говорилось о заслугах этих ученых и принижалась роль самого Дмитрия Павловича. К сожалению, это продолжается и в наши дни.

В 1906 году Дмитрий Павлович начал издавать «Бюллетени Кучинского института», выходившие на французском языке. К 1914 году их вышло пять выпусков. Результаты его исследований становились известны всему научному миру. Последний шестой выпуск Бюллетеня вышел уже в 1920 году в Париже во период эмиграции Д. П. Рябушинского [50].

В 1914 году в Кучинской усадьбе был устроен военный госпиталь, где сестрами милосердия работали Вера Сергеевна, жена Дмитрия Павловича, и его сестры. Во время Первой мировой войны Павел Павлович Рябушинский привлек своего брата к выполнению заданий Главного артиллерийского управления, и Кучинский институт после начала военных действий перешел в ведение этого управления. В Институте стали разрабатываться и проходить испытания новые виды вооружения – минометы, безоткатные пушки и ракетное оружие.

Согласно письменным свидетельствам старожилов что в 1915 году, в разгар Первой мировой войны, когда в Москве прошли немецкие погромы, была осуществлена попытка разгромить и Кучинскую усадьбу. Кто-то посчитал, что она слишком хорошо ухожена – на немецкий манер.

Ярким событием Серебряного века стала знаменитая выставка «Голубая роза», которая была организована на средства Николая Павловича Рябушинского. Финансового успеха выставка не имела, но зато прославила ее 16 участников, среди которых были ставшие позднее всемирно известными Павел Кузнецов, Мартирос Сарьян, Николай Сапунов, Николай Крымов, скульптор Матвеев.

В честь «Голубой розы» Н. П. Рябушинский с присущим ему размахом заказал роскошный банкет на сорок человек в ресторане «Метрополь». А после выставки в середине лета 1909 года Николай Рябушинский провел феерический «Праздник роз» в Кучине. После торжественного застолья, проходившего на газоне перед усадебным домом, когда совсем стемнело, был устроен фейерверк. Очевидец этого торжества писал: «…зажегся фейерверк, но какой! И долго, долго огненная сказка делала ночь эту фантастичной… Ну а затем… растаяли Колины миллионы, и как раз вовремя, так как зажглись новые, страшные огни и сожгли краски жизни…» [49].

Осенью 1918 года в народном комиссариате по просвещению состоялось заседание коллегии по вопросу о национализации Аэродинамического института Д. П. Рябушинского и использования помещичьей усадьбы с домом. На заседании присутствовали Рябушинский, Жуковский, Лазарев, Штернберг. Из протокола этого заседания узнаём следующее. Советская власть признала научную ценность Института и даже согласна была передать управление им, а может быть, и другими научными учреждениями, которые планировалось создать на усадебной земле, Дмитрию Павловичу Рябушинскому. Однако у товарища Штернберга появились возражения как против самого Рябушинского, так и относительно необходимости существования его института. Какие только доводы он не приводил, отстаивая свои убеждения: это и трогательная забота о местных крестьянах, которым нужно отдать усадебную землю, и утверждение, что господский дом ветхий, хотя на этом месте он простоял до 1965 года, и что Рябушинский мог бы себе найти другую подмосковную усадьбу и перенести в нее свой Институт… [51].

Товарищ Штернберг был активным и идейным борцом за дело революции, готовил и принимал участие в вооруженном восстании во время Октябрьского переворота, руководил расстрелом Кремля из пушек. Учитывая его прошлые заслуги, революция открыла П. К. Штернбергу широкий путь в его научной карьере. В марте 1918 года он по совместительству был назначен членом Коллегии Народного комиссариата просвещения и заведовал в нем отделом высших учебных заведений [52]. Именно поэтому Штернбергу были даны права решать судьбу и самого Д. П. Рябушинского, и его Аэродинамического института. Своим служебным положением товарищ Штернберг в полной мере воспользовался. За полгода его нахождения на этой должности он решил вопрос о судьбе имения Рябушинских в пользу своих коллег, великих ученых из Московского университета. Себя он тоже не обидел.

Не выдержав борьбу с революционным ученым, «буржуй» Рябушинский вынужден был покинуть страну. В эмиграции Дмитрий Павлович стал ученым с мировым именем. Он продолжал работу, начатую в Кучине, получил звание профессора Высшего технического института в Париже, читал лекции по аэродинамике в университетах Европы и Америки, был членом-корреспондентом Французской Академии наук, преподавал в Сорбонне.

И только его родная страна, которую он так горячо любил, до сих пор не хочет признавать ученого с мировым именем Дмитрия Павловича Рябушинского.

Умер Дмитрий Павлович 27 августа 1962 года. Похоронен он на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. На могиле написано: «Д. П. Рябушинский – член-корреспондент Французской Академии наук, основатель Аэродинамического института в Кучине».

Великие ученые Н. Е. Жуковский, С. А. Чаплыгин и П. К. Штернберг, изгнавшие Рябушинских из усадьбы, присвоили себе всю территорию имения с Аэродинамическим институтом, почему-то не отдав землю кучинским крестьянам, о которых товарищ Штернберг так радел. В усадебном доме и в конюшнях образовалась так называемая «научная колония», в которой жили и работали в основном выходцы из Московского университета, их привел в усадьбу Жуковский. Благодаря «плодотворной» работе С. А. Чаплыгина, который стал руководителем аэродинамической лаборатории, действовавшей на базе Аэродинамического института Д. П. Рябушинского, то, что оставалось от Института, было попросту разорено и разворовано, а научная работа сошла на нет. В это время Жуковский активно занимался созданием СВОЕГО института, будущего ЦАГИ, а к кучинскому Институту он интерес уже потерял [50]. После смерти Жуковского и ухода в ЦАГИ Чаплыгина, от Института Д. П. Рябушинского не осталось и следа, хотя деревянное здание самого института в перестроенном виде простояло здесь до пожара, случившегося в 2005 году.

До 1938 года в усадебном доме, построенном Н. А. Алексеевым, находилось общежитие для оставшихся от «научной колонии» ученых. В этом же году в здание въехал созданный в 1930 году Московский гидрометеорологический техникум [53, 54, 55]. Во время Великой Отечественной войны и после ее окончания (с февраля–апреля 1943 по осень 1948 года) в здании техникума действовал эвакуационный госпиталь № 2885 [56].

В 1965 году усадебный дом, Графский флигель, стоявший напротив усадебного дома, и несколько деревянных служебных домиков, оставшихся еще со времен Рюминых, были снесены, однако каменные усадебные постройки чудом уцелели. Лестница, усадебные конюшни, перестроенное здание оранжереи и таинственное здание на старинном церковном кладбище уничтожены не были, но в настоящее время они находятся в плачевном состоянии и требуют срочной реставрации. Кучинская усадьба уникальна не только своей историей, но и тем, что только в ней, в отличие от других памятников Балашихинского района, имеющих региональный статус, находятся сохранившиеся до наших дней памятники, составляющие цельный архитектурный ансамбль, созданный прекрасным и таинственным архитектором Жюльеном Тибо.

В 2019 году эти памятники получили статус региональных, но, несмотря на мои многочисленные обращения к чиновникам разных уровней с просьбой посодействовать их спасению, в настоящее время никаких надежд на это нет. Хотелось бы думать, что наше государство заинтересуется действительно уникальными памятниками усадьбы Соколово-Кучино и примет участие в их реставрации, иначе мы эти памятники просто потеряем.

Заявление Московского областного отделения ВООПИиК в связи с отказом Главного управления культурного наследия Московской области в постановке под охрану военных объектов Рубежа обороны Москвы 

В год 80-летия Московской битвы последний незастроенный ландшафт Рубежа обороны Москвы 1941 г. остается без охранного статуса, то есть юридически незащищенным. Теперь такой возможности лишены и отдельные его памятные места – уцелевшие со времен войны военно-полевые укрепления. Накануне майских праздников и Дня Победы Главное управление культурного наследия Московской области (ГУКН МО) под руководством В.В. Березовской отказало в постановке шести боевых позиций 1941 г. в окрестностях Звенигорода под государственную охрану — без каких-либо обоснований, как давно заведено в этой организации.

История защиты уникального для ближнего Подмосковья ландшафта с местами боев, мемориалами и остатками фортификационных сооружений тянется с 2012 года. Тогда часть пойм Москвы-реки вниз по течению от Звенигорода и окрестные поля были включены в черту Новой Москвы. В декабре 1941 года именно на этих полях подвигом советских солдат было остановлено наступление немецко-фашистских захватчиков на столицу. Однако властями Москвы и Московской области были приняты генеральные планы, в соответствии с которыми на полях сражений должны быть построены миллионы квадратных метров жилья.

Спасти памятные места от застройки мог бы статус объекта культурного наследия, но Департамент культурного наследия г. Москвы неоднократно отказывал в постановке достопримечательного места «Линия обороны Москвы 1941 года. Последний рубеж» под охрану, ссылаясь на письмо сотрудника Музея обороны Москвы (впоследствии уволенного) со следующей формулировкой: «бои в указанном районе были непродолжительными, не носили кровопролитного характера. Данный эпизод не имеет значимости для обороны Москвы». 

Признанные ученые-историки, академики РАН, высказывают совсем другое мнение о значимости этого эпизода Московской битвы и ценности ландшафта Рубежа обороны. Так, в экспертном заключении директора Института российской истории РАН, д.и.н. Ю.А. Петрова отмечено, что «памятник уникален тем, что дошел до нашего времени почти  не измененным со времен Битвы за Москву виде, отсылая нас к событиям Великого подвига народа». В экспертном заключении заведующего Центром по изучению войн и геополитики (ЦПИВГ) Института всеобщей истории РАН, д.и.н. М.Ю. Мягкова сказано: «Главное – это единственная сохранившаяся в природе в целости часть передовой линии обороны Москвы, которая не подверглась массовой застройке, и где есть все условия для мемориализации мест ожесточенных боев Великой Отечественной войны в форме открытого историко-культурного и военно-исторического комплекса, проект которого в настоящее время подготовлен в Российской академии наук под эгидой Института археологии РАН».

Рекомендации и поручения о сохранении и постановке под охрану Рубежа обороны были даны властям Москвы и Подмосковья и со стороны президентской рабочей группы по сохранению объектов культурного наследия, достопримечательных мест и их зон охраны. Так, в протоколе №1 от 17.01.2019 заседания рабочей группы под председательством советника Президента Российской Федерации В.И.Толстого содержались поручения о: 

• выявлении и включении в Единый государственный реестр объектов культурного наследия достопримечательного места «Линия обороны Москвы. Точка невозврата»;

• создании в 2019-2021 гг. музея-заповедника под открытым небом «Ни шагу назад!», приурочив его открытие к 80-летию обороны Москвы;
• обеспечении выявления и включения в реестр объектов культурного наследия, установления границ территорий и зон охраны братских могил и иных мест воинских захоронений, расположенных на данной территории.

С июля 2020 года, получив поддержку Фонда президентских грантов, Московское областное отделение ВООПИиК реализует проект «Рубеж обороны Москвы под Звенигородом», направленный на изучение, сохранение и мемориализацию исторического ландшафта. В рамках проекта разработаны пешеходные маршруты, по которым уже второй сезон проводятся экскурсии, осуществляются мероприятия по выявлению, обследованию и сохранению военно-полевых объектов, результатом которых и стала подготовка девяти заявлений о постановке под охрану боевых позиций 1941 г. (3 из них направлены в ДКН г. Москвы).

Надо признать, что до недавнего времени история боев осени-зимы 1941 под Звенигородом практически не освещалась в публикациях о Московской битве, о событиях на этом направлении было мало информированы специалисты-историки и общественность. Но благодаря проекту ситуация меняется. В этом году издан в виде книги результат многолетнего труда Л. Четверикова и И. Михалёва «Бои под Звенигородом осенью – зимой 1941 года. Взгляд с немецкой стороны: хронология». В основу работы в большинстве своём положены никогда не публиковавшиеся немецкие документы и воспоминания — авторы изучили огромный массив материалов в зарубежных архивах. Данная книга, в которой по дням и часам изложена и проиллюстрирована история боёв на дальних и ближних подступах к Звенигороду, является без преувеличения уникальной.

Трудно представить, что после проведенных исследований и опубликованных документов кто-то сможет повторить слова о незначительности боев под Звенигородом. Ему со страниц публикаций ответят местные жители — например, жительница д. Палицы Мария Васильевна, 1928 г.р.: «У деревни нашей очень сильные бои были. Сибиряки тогда наступали. Сколько же их тут погибло! Сотни. Невозможно вспоминать. Всё поле устлано было».

Но ни поручения президентских групп, ни память о героическом подвиге наших предков — не указ для московских и подмосковных чиновников. Особенно циничной и откровенно преступной деятельностью в Московской области занимается Главное управление культурного наследия — госорган, уполномоченный заниматься сохранением памятников нашей истории и культуры, по сути — сохранением нашей национальной памяти.

Распоряжением Главного управления культурного наследия Московской области от 26.04.2021 №34РВ-80 Валерия Березовская отказала во включении в перечень выявленных объектов культурного наследия следующим объектам: 1. Боевые позиции советских войск восточнее д. Палицы (Палицы-2). 2. Боевые позиции советских войск «Синьково». 3. Боевые позиции советских войск «Сальково». 4. Боевые позиции советских войск юго-восточнее пос. Мозжинка. 5. Боевые позиции советских войск на территории пос. горбольницы № 45 («Горбольница № 45 — 1»). 6. Боевые позиции советских войск на территории пос. горбольницы № 45 («Горбольница № 45 — 2»).

Подробные заявления с топографическими планами укреплений были подготовлены заведующим отделом археологии Звенигородского музея и научным руководителем проекта «Рубеж обороны Москвы под Звенигородом» А.В. Лазукиным и направлены Мособлотделением ВООПИиК в Управление культурного наследия в декабре 2020 года. В заявлениях отмечено, что выявленные объекты являются подлинными «маркерами» Рубежа обороны накануне начала контрнаступления 5-7 декабря 1941 г., на основании которых возможна детальная реконструкция линии обороны советских войск и границы максимального продвижения противника.

Среди объектов, которым В.В. Березовская отказала в постановке под охрану, — боевые укрепления Красной Армии на западной опушке Масловского леса (Палицы-2). Позиции представляют собой линии окопов, стрелковые ячейки, пулемётные гнёзда и укрытия для миномётов. Отсюда наши бойцы из 43-й стрелковой бригады наступали 5-6 декабря 1941 г. и здесь они подвергались ответному обстрелу со стороны немецкого опорного пункта в березовой роще у д. Палицы, расположенного всего в 700 метрах. Для Подмосковья это исключительный случай, когда на таком близком расстоянии друг напротив друга сохранились позиции двух воюющих сторон. В 2018 г. на южной окраине советских позиций поисковиками были обнаружены останки двух неизвестных советских военнослужащих, позже перезахороненные в общую могилу в березовой роще. В рамках проекта «Рубеж обороны Москвы под Звенигородом» здесь установлены информационные таблички.

В книге Л. Четверикова и И. Михалёва «Бои под Звенигородом осенью – зимой 1941 года. Взгляд с немецкой стороны: хронология» приведены воспоминания командира миномётного взвода 43-й отдельной стрелковой бригады Н.К. Атаманова: «…Перед рассветом вышли на огневой рубеж перед д. Палицы. С наступлением рассвета ударили наши пушки, и мы, миномётчики, тоже открыли огонь по фашистам, засевшим в деревне. Наши ребята-пехотинцы пошли в наступление. Фашисты встретили их массированным огнём из всех видов оружия…».

Другой пример отказа в охранном статусе — это боевые позиции артиллеристов у д. Сальково. Здесь сохранился целый комплекс, состоящий из окопов для тяжёлых орудий, укрытий блиндажного типа и индивидуальных убежищ. В архивных документах в этом месте отмечен район дислокации 3-го дивизиона 664-го тяжелого артиллерийского полка РГК, который поддерживал своим огнём стрелковые части на противоположном берегу р. Москвы во время их контрнаступления 5-6 декабря 1941 г. Комплекс включает не менее 26 объектов — в их число входит 10 больших окопов для укрытия тяжёлых орудий (152-мм гаубица-пушка образца 1937 года). Аналогов этому комплексу в Подмосковье в принципе нет!

В проекте генерального плана Одинцовского городского округа, который уже вынесен на публичные слушания, на этой территории и на прилегающих полях спроектирована зона жилой застройки. Выявленный в 2020 г. потенциальный музейный объект будет просто уничтожен. Тогда отчего удивляться, что кто-то за границей искажает историю и принижает роль Советского Союза в Великой Отечественной войне, если назначенные в ГУКН управленцы Московской области (Рубежа, где впервые за всю историю войны были остановлены немецко-фашистские захватчики), штампуют такие документы ?

 Но от губернатора Московской области хочется получить ясный ответ.  Либо тот, кто даже не имея профильного образования постановил «отказать» и продолжает настаивать, что бои были некровопролитными, и таким образом воплощает губернаторскую идею комплексного и устойчивого развития Подмосковья; либо руководство ГУКН МО катастрофически не соответствует занимаемой должности и, уничтожая национальное наследие, намеренно ставит под угрозу как репутацию губернатора, так и будущее страны.  

Серпухов известен своими храмами и монастырями, чудотворными иконами и местными святыми, неповторимым белокаменным кремлём, но мало кто знает о его исторической застройке рубежа XVIII–XX веков. Каждый век привносил разнообразие в его архитектурный облик, менялась мода на тот или иной стиль: барокко, классицизм, ампир, эклектика, модерн. Город преображался, становясь уютным и красивым.

Рубеж веков XX–XXI не стал исключением. Год за годом исторический облик Серпухова меняется, теперь уже по-иному: сбиваются деревянные резные наличники, ажурная лепнина уничтожается, вековые строения обрастают пристройками и надстройками, а то и вовсе сносятся.

Благодаря Московскому областному отделению Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК) город в 2013 году вошёл в перечень исторических поселений областного значения.

Наделение статусом исторического поселения предполагает улучшение использования и охраны объектов культурного наследия, а также сохранение памятников и ценных градостроительных комплексов и ансамблей. Этот статус должен был остановить снос исторической застройки, но на деле собственники старинных зданий игнорируют закон, уничтожают и уродуют постройки.

Вся городская историческая застройка сегодня носит на себе клеймо ветхого и аварийного фонда. Конечно, решать проблему такого жилья необходимо, ведь вопрос расселения аварийного и ветхого жилья остро стоит на протяжении многих десятилетий на постсоветском пространстве. Сотни тысяч людей в российских городах проживают в жилищах, зачастую не имеющих удобств с изношенными сетями, аварийными несущими конструкциями, находящимися под угрозой обрушения. В Серпухове каждый год ключи от новых квартир получают десятки семей, но, после того как они справляют новоселье, их старое жильё сносят, а ведь зачастую это крепкие дома с интересной историей.

15 февраля 2021 г. Глава городского округа Серпухов подписала очередные постановления о признании 34 многоквартирных домов аварийными и подлежащими сносу, из них 11 зданий являются ценными историческими постройками.

Ул. Аристова, д. 10 – объект культурного наследия регионального значения «Усадьба Соллогуба, XVIII в.: флигель восточный». Соседний северный флигель уже расселён, сожжён и находится в руинированном состоянии.

Ул. Красноармейская, 21/44 – купеческий двухэтажный особняк 1904 года постройки, был отремонтирован по региональной программе капитального ремонта общего имущества в многоквартирных домах, но при этом уничтожили почти все резные элементы фасада второго этажа, вся лепнина первого кирпичного этажа сбита и оштукатурена.

Ул. 1-я Московская, д. 41 – конец XIX века, построен отцом знаменитого серпуховского пикториального фотографа А. П. Андреева. В нем находилась белошвейная мастерская. В 1950-е годы здание было лишено внешнего убранства, наличники второго этажа сняты, окна первого растёсаны. Сейчас это многоквартирный дом, в котором располагается серпуховский фотоклуб.

Ул. Серпуховская, д. 1 – типовое одноэтажное деревянное строение середины XX века. Здание примечательно тем, что его построил дед серпуховского скульптора Ильи Дюкова, отец которого был городским архитектором. Оно хорошо вписывается в историческую застройку и никак с ней не диссонирует.

Ул. Калужская, д. 5б – служебная постройка в два этажа середины XIX века, выстроенная для бумаготкацкой-ситценабивной фабрики Михаила Серикова с сыновьями.

Ул. Ворошилова, д. 14 – двухэтажное строение второй половины XIX века, принадлежало купцу Филиппу Михайловичу Соколову, на первом этаже он держал сапожную мастерскую.

Ул. Химиков, д. 3а – традиционная для Серпухова постройка по типу: первый этаж кирпичный, второй деревянный. Здание относится к посёлку инженеров и рабочих Коншинской мануфактуры, исторически ценный градоформирующий объект.

Ул. Пролетарская, д. 45 – двухэтажный купеческий дом второй половины XIX века, первый этаж кирпичный, второй – деревянный, здание украшено уникальной резьбой.

И последние из списка сносимых ценных исторических домов – это три здания сталинского посёлка по ул. Профсоюзной Большой, д. 3,5, 7/7 постройки 1926 года. Двухэтажные строения полностью из дерева, с простой резьбой наличников, имеют историческую ценность и привносят в район улицы Чернышевского особый колорит.

До 2024 года все здания жильцы должны освободить, дальнейшая судьба домов точно не определена, по документам – под снос. Как заверяла глава города Серпухова Юлия Купецкая, этого требует закон, только так можно предоставить людям лучшие условия для проживания. Но для исторической застройки Серпухова это означает только то, что капитального ремонта не будет: дома расселяют, они горят и их сносят.

Что делать, когда очень хочется что-то построить, но мешает старинный дом или какой-нибудь памятник? Универсальный сценарий решения этой проблемы – подождать. Постройка будет ветшать, время брать своё, а может, даже детвора или бомжи помогут разнести дом изнутри. Сложно найти конкретного виновника такого печального итога, ведь «оно само» так случилось, а на вопросы о бездействии власти могут смело отвечать «не было денег».

Десятки исторических особняков и ОКН в Серпухове расселены, сожжены и стоят в руинированном состоянии, а если и используются, то состояние их оставляет желать лучшего, и примеров множество: дом, построенный для инженеров Мануфактуры Н. Н. Коншина в Серпухове на улице Красный Текстильщик под №26 уже расселён и сожжён, а ведь крепкое краснокирпичное массивное строение могло бы послужить ещё много лет. В доме сохранялись интерьеры, кафельные печи с изразцами белого цвета с голубой каёмкой, белокаменные лестницы с резными балясинами.

ОКН федерального значения по ул. Калужской, 50/5 – единственный дворец петровской эпохи купцов Кишкиных XVIII века – используется в качестве СИЗО.

Жилые палаты XVIII века – ул. Володарского, 5 – стоят в руинах.

Усадьба Воронина XIX в. – ул. Пролетарская 27/3 – находится в аварийном состоянии, так же, как и производственный корпус парусиновой мануфактуры купца Кишкина 1-й пол. XVIII в., ул. 2-я Московская, д.8/19.

Конторы Коншинской мануфактуры на ул. Володарского, 12/8 – в ужасном состоянии.

Жилые палаты 2-й пол. XVIII в. на ул. Пролетарской, 48/2, хоть и жилые, но трещат по швам.

Уже расселён дом 17/10 на улице Володарского; двери открыты для всех желающих, бомжи, подростки, чёрные копатели уже оккупировали здание.

А остатки белокаменного кремля 1555 года превращены жителями в общественный туалет, два сохранившихся прясла стены руинированы.

Вновь выявленные ОКН: ул. Ворошилова, 28 – дом купца С. П. Гуськова, постройка второй половины XIX века – расселён; ул. Калужская, 130 – усадьба Каштанова с амбаром – сожжён.

Многие памятники в плачевном состоянии. Двухэтажный купеческий особняк Бескодаровых, 19 на 1-й Московской улице, расселён. Дом 79 по ул. 2-й Московской – бывшая казённая винная лавка, двухэтажный кирпичный особняк с наружной и внутренней лепниной – тоже расселён и готовится к сносу.

В Серпухове, кроме муниципальной собственности, также поджигаются и частные здания. Бывшую мужскую Александровскую гимназию (школа № 22, позднее № 14, закрыта в 2001 году) подожгли в том месте, где был домовой храм Николая Чудотворца, – с уникальной деревянной стропильной системой сводов; на втором и третьем этажах под краской, возможно, сохраняется храмовая живопись. Десяток производственных зданий так называемого «кирпичного стиля» рубежа XIX–XX веков на огромной территории бывшей фабрики «Старая Мыза» стоят руинированными.

С каждым годом сносится множество исторических особняков. В последнее время их число растёт. Вот один из примеров – дом, построенный на рубеже XIX–XX вв. для рабочих инженеров Коншинской мануфактуры. Дом 11/2 на улице Химиков был расселён, сожжён и снесён в начале 2021 года. А ведь весь бывший посёлок представляет из себя двухэтажные дома для инженеров и многоэтажные казармы, в народе называемые «спальнями».

19 февраля 2021 года снесли купеческий особняк первой половины XIX века, известный как дом купца Василия Ивановича Иванова, торговца чаем, сахаром, кофе и прочими товарами. Это здание на улице Красноармейской, 49 муниципалитет расселил как аварийное жильё. В нём сохранялись все интерьеры, дубовый паркет, филенчатые двери, потолочные розетки и т.д.

За последние годы снесены купеческие особняки: пл. Ленина, 8; ул. Чехова, 25; ул. Калужская, 28, 40а, 74/3; ул. Ворошилова, 9/32, 10/34, 70, 196, 198; ул. Чернышевского, 10, 24/56; ул. Пролетарская, 37, 39/3, 61, 94, 116; ул. Тульская, 2а; ул. Красная Гора 4. Плюс к этому бесчисленное множество одноэтажной застройки бывших серпуховских посёлков сносится или же исчезает под слоями нового кирпича и сайдинга.

Но бывают и положительные примеры отношения к исторической застройке и объектам культурного наследия. Бывшая фабрика товарищества Н. Н. Коншина «Новая мыза» (в советские годы «Красный текстильщик») после десятка лет забвения обрела новых хозяев, и строения ремонтируются. Котельная, на ул. Коншиных, 106а – постройка второй половины XIX века, кирпичный фасад которой декорирован элементами модерна, –отремонтирована с использованием старинного кирпича и приспособлена под пивоваренную мануфактуру в стиле лофт.

Подобным образом отреставрирована частично и бывшая насосная станция на ул. Тульской, 1. Новое кафе-пекарня в старинном здании на ул. Ворошилова, 5/22 реконструировано в лофт-стиле. Здание фабриканта Рябова в посёлке Ногина тоже спасено новым владельцем от сноса, руинированные остатки укреплены, дом накрыт крышей, созданы перекрытия, в скором времени он откроет свои двери для горожан в обновлённом облике.

На бюджетные средства реконструируют с элементами реставрации и здание бывшего каретного сарая Серпуховского историко-художественного музея. Ещё одним примером можно назвать приспособление десятка старинных фабричных казарм-«спален» под новое жильё.

Отдельно можно сказать о том, что силами общественников в лице председателя Серпуховского отделения ВООПИиК Павла Стенчева, его жены и знакомого была в 2016 году законсервирована конха Крестовоздвиженского храма 1755 года, возведена временная кровля над алтарём и галереями на площади в 250 квадратных метров, с помощью реставраторов частично открыта масляная живопись в стиле модерн. Также много тяжёлой и опасной работы было проведено в рядом стоящей тёплой Печерской церкви: накрыли жестью сводчатый купол, мягкой кровлей укрыли трапезную.

Несмотря на ремонты фасадов некоторых исторических зданий, в заключение можно сказать, что полноценной реставрации гражданских построек в Серпухове нет, а те немногие примеры восстановления старинных зданий – лишь капля в море. Серпухов достоин быть включенным в Золотое кольцо, если, конечно, удастся сохранить целостность исторической застройки города.

Павел Стенчев

Под Звенигородом, в окрестностях населенных пунктов Палицы, Николина Гора, Аксиньино, Грязь, Козино, Синьково, Мозжинка, Дунино, Иславское сохранился участок Рубежа обороны Москвы 1941 г. с воинскими захоронениями и мемориалами, местами боев, остатками военно-полевых укреплений — редчайший случай для Ближнего Подмосковья. Ценность этой территории определяется высокой степенью сохранности исторического ландшафта, позволяющего реконструировать события военного времени и создать здесь не имеющий аналогов в Московском регионе музей под открытым небом.

Однако Департамент культурного наследия г. Москвы (эта территория была включена в черту Москвы в 2012 г.) неоднократно отказывал в постановке достопримечательного места «Линия обороны Москвы 1941 года. Последний рубеж» под охрану, ссылаясь на недостоверную информацию. Даже в год 75-летия Победы все обращения остались без ответа.

В июне 2020 г. проект Московского областного отделения ВООПИиК «Рубеж обороны Москвы под Звенигородом» получил поддержку Фонда президентских грантов (конкурсное направление — «сохранение исторической памяти»).

Проект, приуроченный к 80-летию Битвы за Москву, направлен на выявление, сохранение и популяризацию памятников периода Великой Отечественной войны под Звенигородом. 

Направления деятельности

Одно из основных направлений работы команды — популяризация истории Звенигородского направления Московской битвы и Звенигородского края в целом. Нами был создан сайт с информацией о проекте и его результатах, исторической справкой, интерактивной картой памятников Рубежа обороны Москвы под Звенигородом, отдельными страницами по населенным пунктам и другими разделами. 

Научным руководителем проекта А. Лазукиным были разработаны туристические маршруты по территории: 3 пешеходных («Синьково-Грязь-Козино», «Палицы-Аксиньино», «д. Дунино – Дунинский природно-археологический комплекс») и 1 автобусный. По этим маршрутам за первый этап было проведено в общей сложности 11 экскурсий, вызвавших большой интерес и показавших высокую востребованность (особенно со стороны местных жителей).

С успехом был опробован комбинированный формат просветительской деятельности — «Школа экскурсоводов», в программе которой сочетаются теория и практика — лекция и экскурсия. «Школа» объединила тех, кто интересуется историей событий на Звенигородском направлении Московской битвы, а также историей Подмосковья. Нами было проведено 2 таких однодневных занятия, на втором также было презентовано методическое пособие по организации и проведению экскурсий по памятным местам Рубежа обороны Москвы под Звенигородом, подготовленное А. Лазукиным.

Другое ключевое направление — это проведение мероприятий по выявлению, обследованию и сохранению военно-полевых объектов 1941 г. В эту работу входят обследования с целью поиска и обследования памятников военного времени — в том числе с участием волонтеров. Один из ярких примеров — это обнаружение целого комплекса военно-полевых укреплений артиллеристов у д. Сальково. Мы исследовали его по предложению и совместно с местными жителями, которые не предполагали ранее, что это боевые позиции 1941 года хорошей степени сохранности.

Также была проведена геодезическая съемка военно-полевых укреплений для установления координат границ объектов и дальнейшего составления планов. В результате составлено 11 планов (общих и детальных).

С участием волонтеров мы провели 2 субботника по уборке от мусора военно-полевых укреплений 1941 г. на западной опушке Масловского леса (собрано более 40 мешков мусора).

До недавнего времени история боев осени-зимы 1941 под Звенигородом практически не освещалась в публикациях о Московской битве, о событиях на этом направлении было плохо информированы специалисты-историки и общественность. Благодаря большой работе по изучению истории Звенигородского направления Московской битвы, проведенной за последние двадцать лет, в настоящее время удалось ввести в научный оборот новые данные о боях под Звенигородом.

В результате реализации проекта удалось заинтересовать местных жителей, изменить их отношение к территории, на которой они проживают; вовлечь их в участие в проекте, побудить к воплощению собственных идей по развитию проекта

Команда проекта 

Руководитель: член МОО ВООПИиК Елена Кожевникова

Научный руководитель: заведующий отделом археологии Звенигородского музея, член МОО ВООПИиК Александр Лазукин

Активисты Московского областного отделения ВООПИиК, специалисты из Звенигородского историко-архитектурного и художественного музея, Дружины охраны природы МГУ и ИКОМОС

«Сохранение наследия первично для любого исторического поселения, поскольку именно историческое наследие является главным конкурентным преимуществом и драйвером экономической активности любого старого города. Оно не только привлекает туристический поток, но и создает комфортную и многообразную среду для местных жителей, что в свою очередь способствует развитию малого бизнеса, креативных производств».

Такие красивые слова опубликованы на сайте Института генплана Москвы. А на самом деле гибнут исторические поселения, уничтожается их историческая среда.

В Московской области 22 исторических поселения, из которых 20 с региональным статусом охраны и 2 – с федеральным. Перечислим новейшие вопиющие примеры отношения к объектам культурного наследия в исторических городах Подмосковья.

Совсем недавно был уничтожен дом Угрюмова в Орехово-Зуеве (по факту перевезен в Черноголовку), в результате чего историческое поселение Орехово-Зуево лишилось одного из красивейших деревянных домов, которых в городе остались единицы.

Бедственное положение сложилось и в другом историческом поселении – городе Серпухове. Приговорены к сносу дома по адресам: г. о. Серпухов, ул. 1-я Московская, д. 41, ул. Красноармейская, д. 21/44, ул. Калужская, д. 5б, ул. Ворошилова, д. 14, ул. Химиков, д. 3а, Пролетарская, д. 45, ул. Профсоюзная Большая, д. 3, 5, 7/7, ул. Серпуховская, д. 1.

«Егорьевск — уютный подмосковный купеческий город с богатой историей. Здесь сохранилось множество памятников, историческая среда, планировка и размеренный уклад жизни. Благодаря высокой степени сохранности историко-градостроительной среды памятников и близости популярных туристических мест город имеет большой рекреационно-туристический потенциал, а также существенный потенциал для развития малого и среднего бизнеса. Власти должны лишь создать условия для этого, разумно и деликатно отрегулировав правила не только градостроительной, но и иной хозяйственной деятельности. В ближайшей перспективе перед городом ставятся задачи благоустройства наиболее посещаемых центральных улиц, реставрации памятников, ремонта и реконструкции домов, стоящих на них» (текст с сайта Института генплана Москвы).

«Разумно и деликатно» разобрались власти Егорьевска с историческим зданием Домом трудолюбия Общества пособия бедным, построенным в 1899–1901 гг. по проекту известного архитектора московского модерна Ивана Тимофеевича Барютина.

А вот Москва гордится работами архитектора И. Т. Барютина!

В книге «Сто архитекторов московского модерна. Творческие портреты» известный историк архитектуры Мария Нащокина пишет «…в лучших постройках архитектора всегда присутствовала композиционная и декоративная оригинальность, делавшая их заметными в пестрой панораме московского модерна».

В самом Егорьевске до недавнего времени сохранялось много построек архитектора Барютина, выполненных по заказу богатого купца Н. М. Бардыгина – городского головы Егорьевска.

Самым ярким является памятник федерального значения Комплекс Электромеханического училища (1900-е гг.). Другие постройки архитектора Барютина заслуживают большого внимания.

Но то, что сотворили с историческим зданием егорьевского Дома трудолюбия Общества пособия бедным, не входит ни в какие рамки сохранения исторического поселения.

В этом году городские власти отчитались о завершении ремонта в школе № 9, расположенной на улице Владимирской, дом 1а. Здание построено в 1899–1901 гг. для Дома трудолюбия Общества пособия бедным. Это был период, когда с 1872 по 1901 г. городским головой был Никифор Михайлович Бардыгин. Все, что построено в Егорьевске за 30 лет его руководства, является главным историческим богатством города, основными его достопримечательностями. Бардыгин был прогрессивный человек и, когда по всей стране с помощью Домов трудолюбия боролись с проблемами нищих и попрошаек, он решил в своем городе сделать то же. На общее дело по его просьбе скинулись все состоятельные горожане, 100 рублей прислал даже отец Иоанн Кронштадтский. Благодаря Обществу нищие-больные, которые работать не могли, были определены в богадельню и содержались за счет того же егорьевского головы. Здоровых же занимали работой в Доме трудолюбия. И все это не по указке сверху, а по личной инициативе Бардыгина. Н. М. Бардыгин был похоронен в Свято-Троицком Мариинском монастыре, выстроенном на его личные средства. Монастырь находится рядом с Домом трудолюбия, причем и монастырь, и Дом трудолюбия спроектировал архитектор И. Т. Барютин.

И вот, в этом году местная власть Егорьевска отрапортовала, что она совершила великое достижение – отремонтировала школу. Но фактически этот ремонт уничтожил исторический облик ценного градоформирующего объекта, скрыв его оригинальные фасады под китайским вентфасадом. Это ничто иное, как вопиющий пример современного вандализма по отношению к культурному наследию исторических поселений Подмосковья.

Алла Громинова, Константин Буланов

История самого крупного города Восточного Подмосковья Орехово-Зуева, включенного в список исторических поселений региона, уходит своими корнями вглубь веков. Следы поселений времён каменного века были обнаружены археологами даже в пределах городской черты. В эпоху родового строя на территории будущего Орехово-Зуевского края проживали племена мещера и вятичи. Первое упоминание о поселении Зуев Волочёк – будущего села Зуева – в древнерусских летописях относится к 1209 году. С XVII века после Раскола русской церкви болотистый заповедный край стал прибежищем ревнителей старой веры. Из крестьян-старообрядцев происходил и знаменитый род Морозовых, давший начало развитию текстильной промышленности края и становлению самого города Орехово-Зуево.

На рубеже XIX–XX веков сёла Орехово, Зуево и местечко Никольское представляли собой крупнейший промышленный центр Российской империи, по масштабам производства и количеству рабочих, занятых на фабриках Морозовых, уступающий только Петербургу и Москве. Столь бурное развитие Орехово-Зуева было зримо воплощено в масштабах городской застройки: кирпичные корпуса многочисленных фабрик, дома управляющих, казармы, церкви, трактиры, бани, водонапорные башни, здания больницы, народного училища, богадельни, Зимнего театра, – все эти сооружения на долгие годы определили архитектурный облик города, создали его неповторимый образ, сохранившийся, несмотря на утрату многих старинных построек, и поныне. Почти все морозовские постройки отличались не только полезностью, прочностью и надёжностью, но и особой красотой. Глядя на них, понимаешь, что из обычного красного кирпича можно при желании сделать не просто типовую коробку с одинаково безликими проёмами окон, а настоящий шедевр, радующий глаз выразительным ритмичным декором.

Вот что писал в начале 70-х годов ХХ века профессор МГУ М. Белявский об уникальности орехово-зуевского архитектурного ансамбля: «Мне не раз приходилось бывать в Орехово-Зуеве, и с каждым приездом в этот замечательный город революционной и трудовой славы мне все ярче становилось видно его значение, как совершенно уникального памятника, равного которому трудно найти в нашей стране. Говоря о городах-памятниках, мы в первую очередь вспоминаем Владимир, замечательный удивительными творениями зодчих XII-го века, Суздаль, донесший до наших дней планировку и облик города XVII-го века… Попадая в сегодняшнее Орехово-Зуево, мы радуемся размаху жилищного строительства в городе. Но меня, как историка, радует то, что Орехово-Зуево позволяет, как на волшебной машине времени, перенестись в город 70–80-х годов XIX века. Трудно даже представить себе огромное историческое значение для наших современников и потомков возможность наяву, воочию увидеть, не на картине, не на музейном фото, не в театральной декорации улицу города, возникшего век тому назад со всеми его особенностями, планировкой, архитектурой, с особняком и садом управляющего, с рабочими казармами, со всем тем, что определялось интересами и вкусами молодого русского капитализма. Это обстоятельство придает Орехово-Зуеву неповторимую особенность и огромную историческую ценность. И думается, растущий, строящийся, развивающийся город должен сохранить свои особенности. Он должен сберечь и Двор Стачки, и рабочие казармы, превратив в филиал музея какую-то часть их интерьера и восстановив его в том виде, какой он имел во времена Морозовых. И, наконец, что крайне важно, нужно сохранить значительный участок современной улицы Ленина с её зданиями 80-х годов 19-го века, не вклинивая на этом участке ни новых крупноблочных зданий, не надстраивая и не перестраивая старые. В вашем городе буквально каждый камень историей дышит, живая, боевая, рабочая, революционная история, рядом с вами и вокруг вас… Ваши уникальные памятники нужны всей стране…» (письмо было опубликовано в газете «Орехово-Зуевская правда» от 27 февраля 1974 г.).

К сожалению, замечательные идеи профессора оказались далеки от реальности. За последние три десятилетия многие исторические здания города оказались уничтожены или по небрежению арендаторов и городских властей доведены до состояния руин. Среди безвозвратно потерянных объектов были и те, что имели статус памятников федерального или регионального значения – например, здания бывшего трактира Конфеева, где в 1885 году собирались организаторы знаменитой Морозовской стачки, 30-й казармы, прозванной в народе «Порт-Артуром»: в 1905 году две тысячи солдат и казаков на протяжении двух часов вели её обстрел и не могли преодолеть сопротивление пяти дружинников и жителей казармы, являвшейся штабом рабочего движения в городе. Под разными предлогами в Орехово-Зуеве были разрушены многие кирпичные и деревянные постройки второй половины XIX – начала XX веков, в том числе уникальные образцы промышленной и гражданской архитектуры эпохи русского модерна. За один только 2020 год город лишился четырёх исторических архитектурных объектов, в том числе жемчужины деревянного зодчества эпохи русского модерна – дома Угрюмова, врача Викуловской больницы.

«Ситуация, сложившаяся в Орехово-Зуево с памятниками истории и культуры, удручающая, досадная, требующая немедленных и серьёзных решений», – писал известный краевед Владимир Сергеевич Лизунов в своей последней книге «Орехово-Зуево: Памятные места. События. Люди» (2010). Увы, и сегодня в городе, несмотря на протесты краеведов и общественности, под угрозой разрушения находятся многие объекты Морозовского архитектурного наследия: водонапорная башня в Воронцовско-Пролетарском районе, здание бывшего деревообрабатывающего завода с единственной сохранившейся в городе фабричной трубой 19 века, казармы на Крутом, комплекс зданий бывшей Викуловской больницы и другие исторические постройки.

Сейчас много говорится о необходимости развития внутреннего туризма в России, и Орехово-Зуево, как город с богатейшей историей и культурой, являющийся, по сути, столицей Восточного Подмосковья, в этом отношении, безусловно, заслуживает особого внимания. На его примере можно изучать и развитие мануфактурного производства XIX века, и историю рабочего движения в царской России, Орехово-Зуево – это исток российского промышленного капитализма и колыбель русской революции, родина российского футбола и сокровищница театрального искусства. И пока ещё мы имеем удивительную возможность воочию видеть те же самые стены, дворы и улицы, где разворачивались яркие события нашей истории, мы ещё можем почувствовать сам дух Морозовской эпохи, запечатлённый в силуэтах и декоре монументальных зданий из красного кирпича. Уже давно пора осознать, что весь сохранившийся до наших дней комплекс Морозовских построек, включая фабричные корпуса и казармы, сам по себе является единым архитектурным ансамблем – уникальным музеем под открытым небом.

Для того, чтобы превратить Орехово-Зуево в привлекательный туристический центр, совсем не обязательно выдумывать что-то новое и экстраординарное – историко-культурный потенциал Орехово-Зуева и без того очевиден: достаточно лишь прекратить бездумное уничтожение зданий старой Морозовской застройки и привести в надлежащий вид то архитектурное богатство, которое досталось нам от предков. Конечно, содержание и реставрация старинных сооружений – дело непростое, требующее значительных инвестиций, но это не повод, чтобы отказываться от идеи их восстановления. В противном случае уничтожение исторической застройки приведёт к обезличиванию города и невосполнимой потере его исторического облика.

Клим Булавкин